Игорь Маранин - Всё закончится свадьбой [СИ]

Тонкой паучьей лапкой Контрабас (теперь было понятно, откуда взялось его прозвище) отодвинул экран в сторону и внимательно посмотрел на Маду.

— Миллионы, миллиарды людей страдали от влечения друг к другу! — сообщил он. — Они размножались и ничего не могли с собой поделать. Ты действительно этого хочешь?

— Не хотел бы — не пришёл, — буркнул Мада.

— Дорогой мой, эволюцию не повернёшь вспять! Я тоже интересуюсь древностью, но это всё ушло. Это всё кануло и минуло, минуло и кануло. Вчерашний день цивилизации, порванная страница бытия. История прогресса — углубление специализации: земледелец отделился от скотовода, ремесленник от земледельца, умственный труд от физического… Человечество стало богаче, среда обитания — комфортнее. Наконец, мы специализировали самоё себя! Разделились на части! Теперь никто не мешает друг другу, понимаешь? Хочешь, я тебя разделю?

Мада отрицательно помотал головой.

— Не хочу делиться, а хочу жениться, — неодобрительно пробормотал Контрабас и снова придвинул к себе экран.

В течение следующей недели учёный доктор занимался расчетами, строил модели и готовился к сборке, а Мада изучал свадебный обряд. Пришлось снова отправиться к Пальцам Вартана. Погода испортилась: дул холодный ветер, летел мелкий и колючий снег, а небо словно обклеили скотчем — небрежно, второпях, и серые обрывки облаков свисали с него лоскутами. Ноги-курьеры одели зимние штаны мехом наружу, говорящие головы нахлобучили шапки, а пальцы-чесальцы натянули перчатки и варежки. От транспортных платформ наземки, включивших подогрев, поднимался пар и отлетал в сторону, уносимый ветром. Сейчас хорошо было сидеть в помещении — в той же «Атакующей жабе» и греться горячим чайным напитком, но Пальцы Вартана принципиально не пересылали и не принимали информацию по сетям.

— Как ботинки? — услышал Мада дежурный вопрос.

— Прекрасно… Помните, вы о побочном эффекте души говорили? Я знаю, как от него избавиться!

Пальцы приняли вопросительную позу.

— Есть специальный обряд, который объединяет одну душу с другой. После чего обе перестают глючить.

— Так вот для чего ты хотел собрать Целого!

— Именно. Но есть загвоздка — я не нашёл, как правильно его провести. Везде пишут по-разному. Но проводил его раньше специальные люди — священники.

— Это те ребята, которые исправляли глюки души? Думаешь, они не развалились на части вместе с остальным человечеством?

— Да они же покрепче должны быть, — неуверенно заметил Мада.

— Так ведь и нагрузки больше: каждый день глюки человеческие править… Но заинтриговал ты нас, Целый, заинтриговал. Приходи-ка ты завтра, в это же время.

Вечер прошёл в спорах с Контрабасом.

— Прогресс перешагнул человека подобного! — доказывал он, бегая по потолку. — Мы стали как боги и можем творить человека нового — без образа и без подобия. Тело — это глина в руках творца. О, какие фантастические перспективы открываются перед человечеством! Какие необычайные возможности! Знаешь что, Целый? Я предлагаю тебе собрать женщину-конструктор.

— Это как? — с подозрением спрашивал Мада.

— Организм, в котором разные части могут меняться местами! В одном месте — безболезненно увядать, в другом — отрастать. Представь, что ты просыпаешься утром, открываешь глаза, оборачиваешься к жене, а у неё всё по-иному — всё расползлось, разбежалось, отросло в совершенно невероятных местах! С такой женщиной ты никогда не соскучишься.

— Нет!

— Две руки, две ноги, туловище — давно устаревший стандарт. Прошлый и позапрошлый век, позапрошлый и прошлый! Если бы человечество думало, как ты, у каждого до сих пор была бы голова на плечах.

— Мне нужна обычная женщина, о-быч-на-я.

— Значит, ты — ретроград!

— Значит, ретроград.

Они замолкали, отворачиваясь друг от друга, и в наступившей тишине скелет со смычком извлекал из струн звуки давно забытых мелодий. Доктор Контрабас колдовал над программой сборки, тыча лапками в многочисленные экраны, а Мада думал над словами, которые скажет будущей невесте при встрече. Проходил час или полтора, и диалог повторялся снова.

— Хочешь женщину со встроенной внутрь кофеваркой? Кофе в постель — об этом человечество мечтало веками!

— Не желаю слушать! — затыкал Мада уши.

Голова на паучьих лапках обиженно замолкала, и в подвале с прозрачными саркофагами вновь печально звучал контрабас.

Метель на улице прекратилась, и на голых кронах редких деревьев покачивались большие снеговые шапки. Под резкими порывами ветра деревья оживали и отряхивались, словно собаки. Снег летел вниз, полностью скрывая под собой мелкие пронырливые существа — ступнепальцы, ногозмеи, рукогусеницы. Через мгновение они торопливо выкапывались и продолжали свой путь по улицам. Чем ближе Мада подходил к обиталищу Пальцев Вартана, тем тревожнее ему становилось. Увы, тревоги его оказались не напрасными: лучший сыщик терраполиса лишь смущенно развел толстыми ладонями:

— Опоздал ты, Целый, — сообщил он, — на пару лет опоздал.

— Ни одного не осталось? — выдохнул Мада.

— Борокский карьер знаешь? Там последний отшельник жил. Когда понял, что некому передать свои знания, то решил высечь в скале статую Бога. Мне принесли его дневник: каждый день старик начинал с молитвы, прося дать ему сил закончить работу. Но Бог не услышал: отшельник заболел и умер. Тело обглодали древожуи, и к тому времени, как его нашли, в переработку оно уже не годилось. Так что останки закопали прямо там же.

— Не помогла молитва…

— Не помогла.

Налетевший ветер царапнул Маде лицо и принялся трепать ветки дерева, под которым он стоял. Пальцы Вартана зашевелились, стряхивая с себя снег. Всё окончилось как-то резко и неожиданно — вся затея с обрядом. Мада вдохнул в себя морозный воздух, резко выпустил его из легких и уже начал поворачиваться, чтобы уйти, но тут его собеседник снова заговорил.

— Странные дела творятся с тех пор в Борокском карьере…

— Какие странные дела?

— Статуя постепенно обретает свои очертания: точь-в-точь по рисунку из дневника отшельника.

— Как это?

— Кто-то говорит: по ночам отшельник встает из могилы и работает… Другие рассказывают: остались священные книги, которые всякого, кто проходит мимо, заставляют продолжать работать над статуей… Не хочешь проверить, Целый?

— А?

— Сходить в Борокские карьеры и посмотреть, что там на самом деле творится?

Мада помедлил лишь мгновение.

— Схожу! — решил он.

Снега в этом году выпало мало: даже после вчерашней метели белая крупа едва покрывала почву, и Мада без труда шагал по заросшей тополями окраине Борока. То тут, то там на деревьях висели присосавшиеся к стволам люди-паразиты: животы, почки, кишечники — все они засыпали вместе со своими кормильцами на зиму. Но в отличие от деревьев их можно было разбудить, что Мада вскоре и сделал: подобрал толстый короткий дрын и ткнул им толстую задницу одного из древожуев.