Борис Штерн - Феникс сапиенс

— Стим, привет, ты где?

— Привет, папа. В яме. Копаю яму для септика на участке. Лема помогает вынимать грунт.

— Достойное занятие. Но ты же еще дом не построил.

— Сначала надо подготовить отвод дерьма, а уже потом делать великие свершения! Таков мой принцип.

— Хорошо. Вы в отпуске?

— Лема в отпуске, я нет — просто мертвое время в институте. Работаю дома в режиме совы.

— Слушай, помнишь, мы лет двадцать назад мечтали вернуться на Север?

— Да, помню, я еще рвался через пару лет приехать.

— Я думаю, пришло время. Тем более, как еще мне собрать всех вас? Кроме того, есть о чем поговорить по делу. К тебе есть вопросы и к другим есть вопросы — вполне серьезные. Короче, хочу устроить поездку на несколько дней с докладом на станции и с пикником на той самой поляне. Первая половина августа — идеальное время.

— Хорошо, я готов. Подожди… Лема говорит, что она тоже с радостью.

— Отлично, перезвоню послезавтра.

— Привет Алека, как вы там с Инзором? Наша с вами статья про часы уже на выходе. Как ваши мертвецы?

— Хорошо. Мы дома, отдыхаем после экспедиции. Мертвецы вот-вот заговорят.

— А я договорился о полете всех нас на станцию «Петербург». Сделаю доклад, может быть, кто-то из нас еще сделает. Но в любом случае они готовы пригласить всех девятерых, причем полный комплект их обрадует больше всего.

— Ура! Дядя Сэнк, ты добрый волшебник! Давно мечтала туда вернуться хоть на денек, а вчера весь день вспоминала, ностальгия прямо заела. Когда?

— Вторая неделя августа. А как Инзор?

— Конечно, Инзор согласится, гарантирую! Он у меня паинька, мой верный солдат. Следующую экспедицию чуть подвинем.

— Отлично, позвоню через пару дней.

— Крамб, привет, ты где?

— На площадке в Гриане. Через четыре дня запускаем вторую «Марсианку».

— Ох, а я и забыл! У тебя горячая пора. А что с первой?

— Мир ее праху. Но я точно знаю, что мое шасси тут не при чем. Похоже, программистская ошибка, выключившая прием команд. Несколько снимков все-таки получили.

— Видел. Слушай, я договорился о рейде на станцию «Петербург» для всех «петербуржцев» — вторая неделя августа. Вырвешься?

— Хорошая идея. Вырвусь. Как раз запустим и настанет общий расслабон на первые месяцы полета.

— А Кола?

— Кола дома сидит, книгу пишет. Позвони ей лучше сам, а то она вчера на меня нарычала.

— Кола, привет! Ну как литература XXI века поживает?

— Если ты о русской литературе, то смотря как глянуть. Если считать литературой наличие хороших текстов и авторов — то вполне поживает, точнее, поживала. Даже в начале XXII века теплилось нечто приличное, а потом уже не проследить. А если считать литературой национальное явление, влияющее на развитие социума, то ни черта она не поживала — ютилась в щели под забором.

— Расскажешь более подробно при личной встрече, для нее появилась хорошая оказия. Летим на «Петербург», все мы, кто там был. Летим и живем за их счет. Крамб согласен.

— Эх, получит он от меня в лоб при этой оказии! Уже два месяца мотается в командировках — «Марсианка» у него вышибла из головы все остальное. Хоть бы звонил почаще, хоть бы сказал что-нибудь…

— Хорошо, заодно дашь Крамбу в лоб. Вторая неделя августа. Позвоню через пару дней, скажу точнее.

— Привет Кана, как поживает ваш гербарий?

— Привет, дядя Сэнк. Отлично. Надеюсь, скоро сильно пополнится. В подошве сандалий Праотца в щели между слоями кожи полно травы — соломинки, семена, пыльца. Пока не дают достать их оттуда, при встрече расскажу. Ты был прав, он носил эти сандалии многие годы и даже чинил их, не выпотрошив все это богатство. Там, похоже, есть злаки, которые растут только в горах Экваториальной Африки. Так что спасибо за идею!

— Ты умница, и я хотел бы обсудить с тобой все вышесказанное. Скорую личную встречу гарантирую. Помнишь Север, «Петербург», поляну? Хочешь слетать туда?

— Ой, конечно! Еще как хочу! Я прекрасно помню наше место. Помню, как клад забыла, когда отплывали, а дядя Инзор спас его. А у меня ведь там еще один тайник остался! Дядя Сэнк, возьмите меня!

— Обязательно. Всех возьму!

— И Лему?

— И Лему. И Глоню бы взял, жаль, они столько не живут… Позвоню послезавтра и скажу все точней.

Сэнк сунул телефон в задний карман брюк, но вспомнил, что он уже раздавил два телефона таким образом. Он переложил его в нагрудный карман рубашки, но вспомнил, что, наклоняясь, многократно ронял телефоны из этого кармана, причем один раз в костер, другой раз в бассейн.

— Мана, сшей мне мешочек на шею для телефона, как у Праотца! Кстати, надо сказать Кане, чтобы хорошенько проверили швы этого мешочка. В общем, я всех обзвонил, все согласны.

— Ну и славно. А младшее поколение будем звать?

— Я думаю, им не столь интересно туда лететь — вряд ли их терзает внутриутробная ностальгия. Сын из похода еще не вернется, а его племянницы в Америке до середины августа.

Встретились прямо на взлетном поле. Алека бросилась на шею Сэнку, Кана с Лемой с двух сторон обхватили Ману, Крамб со Стимом долго трясли друг другу руки и хлопали по плечу, проверяя на крепость, Инзор обнялся с Колой. Четырехмоторная турбовинтовая амфибия, как будто та же самая, что летала в те давние времена, загружалась с заднего порта всяческим оборудованием. Темно-серая, страшная, как химера на древней крепостной башне, страшней, чем на воде из-за разлапистых шасси, выпущенных по бокам, — хищное чудовище, готовое ринуться на врага. Дорогих гостей пригласили на посадку по трапу через переднюю дверь. Компания уютно расположилась вокруг небольшого круглого стола в носовом салоне. Обычно в этом салоне летали всяческие начальники со свитой. Но для такого рейса Сэнк был намного круче любых начальников. Да и другие участники экспедиции были важными птицами, а уж все вместе — эпохальное событие: экипаж легендарного «Петербурга» в полном составе посещает международную станцию «Петербург». Сэнк выразил надежду, что у них там нет ни фейерверков, ни духовых оркестров.

— Не надейся, — сказала Мана, — они еще что-нибудь придумают. Люди любят праздники, и радуйся, что твое прибытие для кого-то хороший повод пошуметь и повеселиться. И не надо из себя скромницу строить.

Когда самолет набрал высоту, двигатели чуть утихомирились — их шум не мешал спокойному разговору. Наверное, расспросов, воспоминаний и рассказов о бурно текущей жизни хватило бы до конца пятичасового полета — кто-то не виделся несколько месяцев, а кто-то и три года, но Сэнк уже через час прервал беседу:

— Поговорили, а теперь — к делу. Я вас собрал не только для семейной встречи и утоления ностальгии. Я хочу мобилизовать вас на новый мозговой штурм, а может быть, и не только на мозговой. Задача, как вы понимаете, та же самая: выяснить, что произошло после 2226 года прошлого летоисчисления. Есть подвижки и есть идеи, будет интересно, и мне не хочется, чтобы вы остались в стороне.