Борис Штерн - Феникс сапиенс

— Хочу туда! — воскликнула Алека. — Великолепная долина — зеленая саванна между лесистых гор. Ручьи, речки. Вот здесь я бы поселилась на месте предков — слияние нескольких ручьев, луг, роща. Я будто вижу все это воочию! А жирафов там нет на спутниковом снимке?

— Жирафов не вижу, но вот эти светлые точки вполне могут быть стадом коров.

— Берег речки — идеальное место для поиска артефактов. Прямо предвкушаю: каменные топоры, наконечники, ножи под обрывом на берегу.

— И золото, и алмазы!

— Да иди ты со своими издевками! Если племя тысячи лет жило в небольшой долине у реки, там берега должны быть усеяны артефактами.

— Что там у них было? Средний неолит? — спросил Сэнк.

— Судя по одежде и утвари прародителей — да, средний, с элементами верхнего. Но ты не забывай: они опустились в неолит из высокотехнологичной цивилизации. Если в эту долину пришли сами беглецы XXIII века, а не их одичавшие потомки, то могли принести с собой из своей эпохи нечто, проливающее свет на их судьбу. Правда, искать то самое нечто — как иголку в стоге сена.

— А вот я, сбежав из рухнувшей цивилизации, найдя окончательное пристанище, обязательно бы высек на какой-нибудь скале некое сообщение. Найти подобное сообщение гораздо легче, чем иголку в стоге, несравненно легче.

— Осталось предположить, — заключила Мана, — что этот гипотетический беглец был столь же устремленным, как ты. И столь же догадливым.

— Так почему бы и не предположить?! А там будь что будет.

— Когда едем? — спросила Алека. — Я готова ехать хоть завтра! Отложим раскопки ради такого дела.

— Мне крышу надо сначала доделать. Нельзя оставлять дом в таком состоянии. На крышу полторы недели уйдет.

— Не торопитесь. Нас держит Крамб — у него горячая пора. Через несколько дней — посадка, потом нервотрепка, потом аврал. Реально к концу мая сможет выбраться. Так что надо рассчитывать на июнь.

— Эх, у меня сессия в июне, — посетовал Трим, — а я так хочу поехать!

— Во все времена против сессии существовало единственное средство: сдать досрочно.

— Легко сказать! — ответил Трим и опустил голову.

— Итак, намечается июнь. Я думаю, на сей раз обойдемся без романтики с плаванием по Нилу на любимом корабле — времени мало и не до того. Поедем на внедорожниках — пять дней пути, из них половина по приличным дорогам.

— Жаль, — отреагировала Алека. — На «Петербурге» было бы красиво и символично — по Нилу обратным путем прародителей.

— Папа, по суше за пять дней никак не доедешь! После границы Александрийской республики хорошие дороги кончаются. Смотри: здесь по правому берегу вообще никакой дороги, а по левому какой-то проселок. Потом и он кончается. Вот здесь вроде бы паром. А дальше на правом то ли есть дорога, то ли это вьючная тропа. А потом вообще ничего не видать ни по одному из берегов.

— Да, это Усданское Братство началось. Тут ничего не попишешь. Там и с визой будут проблемы. Там даже если плыть по Нилу, проблем не оберешься.

— А если по воздуху?

— «Черного Лебедя» арендовать?

— Конечно, они к нам уже привыкли. Вот большое озеро, оттуда всего триста километров, и какие-то дороги есть. Это уже не Братство, слава богу. Три внедорожника с жилыми трейлерами «Лебедь» легко увезет.

— А вот смотри, сухопутный аэродром обозначен; отсюда всего полторы сотни километров. Это что? Ага, Буджа, центр провинции Северная Ганда. Увеличь, какая там полоса? Километр, чуть больше. Непонятно, хватит ли для «Лебедя», но, во всяком случае, у нас есть выбор. Я думаю, на том и порешим.

— А как с деньгами на самолет и прочее? — спросил Стим.

— Не бери в голову, будут. А теперь у меня другой вопрос ко всем присутствующим здесь представителям свободных профессий: у кого сколько есть незанятых дней, чтобы помочь Стиму с Лемой добить эту крышу? Так, чтобы уже не возвращаться к этому вопросу? Лично у меня пять свободных дней до следующей лекции.

— У нас с Инзором неделя до раскопок в Асуане. Ради работы на высоте в такой красотище я бы отложила поездку еще на пару дней.

— Я свободна вообще и навсегда, и муж меня почти бросил, но боюсь, от меня мало толку.

— Я студент, это не свободная профессия, но три дня до лабы у меня есть.

И наступили чудесные дни. Утром — подъем стройматериалов наверх в качестве разминки. Потом — прогулка к морю с купанием Сэнка, Стима, Инзора и Алеки (вода вовсе не ледяная, просто холодноватая). Потом настоящая работа — Трим со Стимом верхом на коньке, остальные готовят и подают стропила, Трим поддерживает и направляет, Стим засверливает насквозь пару стропил через коньковый брус, вставляет шпильку, наживляет гайки, затягивает, обрезает остаток шпильки, оба перелезают по брусу, принимают следующую пару, любуются простором и продолжают процесс. Крыша растет и обрастает дополнительными коньками и фронтонами — прозрачная конструкция теряет ясные очертания — получается некий хитроумно-футуристический скелет. Дует легкий прохладный ветерок, светит солнце, сосновые балки источают здоровый бодрящий запах, приятная усталость, ужин с хорошим вином, не простой ужин, а заслуженный, костер, крепкий сон… Обрешетка — простая работа на верхотуре: клади рейки, бей молотком. Крыша снова обретает ясные очертания: крутые скаты, выступы, открытые всем сторонам фронтоны, балконы, балкончики, коньки на разной высоте — не то, чтобы готика, но нечто сугубо авторское. Укладка кровли — на обрешетке и лестничках работают Стим и Инзор вместо уехавшего Трима. Сэнк подает кирпично-коричневатые кровельные листы, толкая их доской по полозьям, Инзор держит, Стим шьет шуруповертом визжащими саморезами, крыша вдобавок к ясным очертаниям обретает стиль — чуть конструктивистский, благодаря рациональным плоскостям, и чуть модернистский, благодаря небольшим архитектурным причудам.

— Ну что же, Стим, — сказал Сэнк, — есть, на что посмотреть! Ты теперь настоящий собственник — своя крыша над головой, чего еще надо состоявшемуся мужчине?!

— Спасибо, папа! Без вас бы я тут намучился. Дальше просто: будем потихоньку обшивать и утеплять каркас, стелить полы. К июню будет не только крыша, но и стены. Поедем в Африку с чистой совестью, правда, Лема?

Пилоты «Черного Лебедя» предпочли посадку на озеро Альбара, дескать, взлетная полоса в Будже маловата для крупной амфибии — будет плохо, если поддует в хвост. Озерный вариант стоил дополнительных согласований в посольстве и дополнительной волокиты, но вся нервотрепка осталась в прошлом, и ранним утром знакомый «Лебедь» в своей хищно-химерной версии принял в длинное брюхо экспедиционный караван и вылетел из Александрийского аэропорта. Семейство снова собралось в носовом салоне.