Борис Штерн - Феникс сапиенс [калибрятина]

— Еще как замечала! Я так частенько общаюсь с отцом с тех пор, как он умер. Рассказываю про его внуков, про своих подопечных детей.

— Знаешь, я возьму с собой в своей голове этого парня как еще одного члена команды, родственного духом. Его облик сложится сам собой. Будет воображаемый помощник капитана. Он, небось, мечтал бы о том, чтобы кто-то помог ему проложить путь еще дальше на север. Буду ему все мысленно рассказывать и объяснять. Я же его прямой далекий потомок!

— А как же его жена? Тогда я беру ее с собой в своей голове! Будет еще один член команды — воображаемый сменный врач. Я ведь тоже ее прямой потомок!

Дават Харонг пришел в шесть часов тридцать секунд. Еще тридцать секунд заняли приветствия. Длинный стол был накрыт современной картой Европы и Земноморья. Стим склонился над Верхним морем, Крамб измерял проливы между Нижним, Промежуточным и Зе́мным морями, Сэнк сидел неподалеку в кресле, ­изучая географический справочник. Остальные хлопотали на кухне, весело болтая по ходу дела.

— Ну как, проложили маршрут? Показывай.

— Тут более-менее очевидно. Посудина у нас речная, плоскодонная. Значит, придется ползти вдоль побережья, чтобы успеть спрятаться в ближайшую гавань при штормовом прогнозе. Приличные гавани идут не реже, чем через шесть часов хода, так что вряд ли потонем. Огибаем Зе́мное море с востока, потом вдоль Малой Азии на запад, вдоль нее же на север к проливам. По проливам и Промежуточному морю идем в Нижнее, оно же бывшее Черное.

— Какая скорость течения в проливах? Там же перепад 20 метров до Нижнего моря.

— По справочнику до 12 километров в час — хорошее течение. Но Крамб уверяет, что посудина легко выдаст 22 километра. Кстати, сегодня неплохо бы придумать для нее имя. А то все калоша да посудина! Ну и что с того, что корабль невелик и плоскодонен! Так или иначе Нижнее море огибаем с юга и востока. Так будет дальше, чем по западу и северу, но там больше цивилизации и легче укрыться. И уж очень хочется посмотреть на горы и лед Кавказа. Потом идем в Межморскую Волгу, На Римской карте этой реки нет вообще, на верхнеморском она называется Кумыч. По этой реке попадаем в Верхнее море, и вот тут самый волнующий момент — 500 километров моря без единой гавани — больше дня хода от истока Межморской Волги, до входа в губу основной Волги. Мелкое море с низкими берегами, пристать негде. Если начнется сильный шторм, будет плохо.

— А нет ли там окольного сухопутного пути для некоторых трусливых женщин? — спросила Кола, появившись в проеме между гостиной и кухней.

— Есть, но тогда возникнет проблема для некоторых трусливых мужчин — отпускать красивых женщин без охраны в тех краях страшновато, — ответил Крамб. Глупость глупостью, но Кола оценила ответ смущенной улыбкой.

— Потом после Верхнего моря идет Волжская губа, а в ее начале, где губа переходит в реку, стоит город — Ворота Севера. На Римской карте в том месте обозначен город Царицын. Там проштампуют паспорта и заставят подписать бумаги, извещающие, что ответственности за нашу безопасность севернее Ворот никто не несет и мы отказываемся от любых претензий к правоохранительным органам Верхнеморской республики. Там же — последняя заправка. Если сильно повезет, можно дозаправиться в Верхних воротах или Новой Самаре, но лучше на это не рассчитывать. Нам придется залить в баки 25 тонн натуральной солярки — в том числе на отопление и для генераторов. Это, как понимаете, весьма недешево. Но альтернатива лишь одна — плыть на дровах.

— Слушай, Сэнк, — вступил в разговор Дават, — считайте меня восьмым участником. Буду дежурить на подстраховке. Я знаю, где нанять гидросамолет, у меня есть тумбочка, откуда взять деньги. И еще есть помощники, которые сочтут за честь. Если чего-то не хватит, кто-то заболеет или если настолько повезет, что надо будет что-то срочно вывезти для консервации и обработки, — радируй, и все тебе будет. Полторы тонны чего угодно за рейс будут в вашем распоряжении в любое время.

— Спасибо тебе! Твое участие дает нам большой запас прочности. На чем я остановился? На заправке в Воротах Севера? Дальше — Новая Самара, форпост, где еще можно закупить продовольствие. Сразу за ней начинается настоящее путешествие с приключениями, слышишь, Стим! Цивилизация исчезает чуть выше Новой Самары, ее граница проходит по руинам гидростанции. Плотина разрушена не полностью, поэтому там надо карабкаться по внушительной стремнине — скорость течения до 6 метров в секунду, в паводок — до 12 метров в секунду. Понятно, что регулярная навигация там и заканчивается. В дневниках Крага есть веселая глава, посвященная этой достопримечательности — ее героическому преодолению.

— Как понимаю, дальше живут те самые неприветливые аборигены? — спросил Инзор.

— Да, они — мигранты первой волны, охотники-оленеводы. Живут по старинке, торгуют через Новую Самару мехом и олениной, покупают ружья, лекарства, алкоголь. Пока никого не убили, но всячески демонстрируют свое недружелюбие к любым визитерам — выстраиваются на берегу с ружьями и каменными лицами, могут украсть то, что плохо лежит — по их понятиям это доблесть, а не грех. А что касается Волги, она сейчас самая мощная река Северного полушария и вторая в мире по годовому объему стока. Паводок на ней начинается в конце мая и продолжается, усиливаясь, все лето, а в августе достигает максимума. Хоть тресни, нужно проскочить до паводка — сэкономим много топлива. Особенно важно проскочить плотину за Новой Самарой сразу после ледохода — где-то в первой половине мая, иначе вообще не пройдем. Это обстоятельство и определяет время старта: конец марта следующего, 965 года. Сейчас конец сентября 964-го.

За Новой Самарой остаются еще две тысячи километров, которые между ледоходом и паводком проскочить не успеем — придется ползти против паводка. Путь от третьей плотины до ледника займет пару недель. В принципе, там нет вариантов — вверх по Волге, по ее северной ветви, которая раньше называлась Мологой, по развернутой вспять Мсте до Среднеледникового озера, а там уже можно искать стоянку, сообразуясь с эстетикой и рациональностью. Прибудем в конце мая. На озерах еще останется лед, но уже рыхлый, сквозь который наше судно легко пройдет. В тенистых местах еще будет лежать снег, будут бежать чистые весенние ручьи, цвести подснежники, распускаться березы. И повсюду будет ароматная прелая прошлогодняя брусника! Теперь, Крамб, твое слово.

— Что у нас есть. Речное судно с возможностью ограниченного выхода в море — использовалось для рейсов из Александрии в города Нила. Водоизмещение — 156 тонн, длина — 42 метра, максимальная ширина — 7 метров, осадка — от метра до полутора. Перенесло пожар, надстройки пришли в негодность, но состояние корпуса хорошее, двигателя нет, палубных надстроек, включая рубку, нет. Борта высокие, может использоваться при волнении до пяти баллов. Что надо? Первое. Установить двигатель, шестьсот сил. Есть в наличии, б/у в хорошем состоянии. Второе. Смонтировать и оборудовать теплые жилые помещения с системой отопления. Третье. Смонтировать рубку и новую систему управления. Четвертое. Оборудовать трюмы, в том числе холодильную и морозильную камеры, теплый отсек, топливные емкости, лебедку. Пятое. Установить генератор, провести сеть.