Владимир Васильев - ИМАГО (Phasis imago)

Артем долго колебался, прежде чем сунул его к себе. Но все же сунул, поскольку выбросить его можно было в любой момент, а по весу осветитель тянул всего-ничего, грамм сто, вряд ли больше.

Листов за северную зиму и наступившее затем лето прочесали прилично, людей из мирных кланов опросили множество, однако пока основным итогом всех усилий было постоянное разочарование. Артем теперь меньше огорчался отсутствию результатов, привык, наверное. Жажда поиска немного притупилась, но отступаться он и не думал.

Новый импульс поискам придало известие, принесенное охотником клана, где жил учитель Хисгин. И было это не устное сообщение, а самое настоящее письмо. Не на бумаге, правда – на чем-то другом, не то на местном аналоге бересты, не то на своеобразном пергаменте – Артем не смог определить. Да не слишком-то и пытался, ибо по-настоящему его заинтересовало содержание, но не сразу – чуть погодя. Адресовано письмо было сказочнику, ему гонец ло Витт и вручил свернутый в трубку и чем-то обвязанный пергамент, который, как Артем позже узнал, делают из распущенных стеблей папаруса.

В этот момент Артем на некоторое время отвлекся – прилетевшего издалека гонца следовало накормить, угостить веселящим, поэтому как Дасти читал послание Артем не видел. Он даже не закончил хлопотать у костра – сказочник требовательно потрепал его по плечу и Артем вопросительно поднял голову.

По лицу Дасти сразу было понятно: произошло нечто важное, причем в первые секунды Артем не догадался связать это с письмом.

– Что такое? – насторожился он, слегка недовольный тем, что отвлекают от готовки. Похлебка еще не согрелась, веселящее не налито, лепешки (привезенные, кстати, гонцом) не переломлены и не разложены на промытом листе лопуха, а они тут с какими-то сомнительными новостями.

– Железная птица, – произнес сказочник со значением.

Артем замер.

– Где? – выдавил он, когда смог превозмочь перехваченное дыхание.

– Внизу. Вот карта.

И протянул лист пергамента.

Качество рисунка было аховое, сопроводительный текст тоже читался с трудом, но для Поднебесья такие послания были обычным делом, хотя пользовались ими считанные грамотеи. Обычный люд предпочитал устные сообщения, которые, если требовалась точность, зазубривались наизусть. А если не требовалась – передавались близко к тексту и по традиции самую малость приукрашивались. Откуда еще браться историям, легендам и небылицам? На изначальный, вполне заурядный текст усилиями множества пересказчиков напластовываются сначала истинные и мнимые подробности, потом словно бы сами собой возникают дополнения и уточнения, а в конечном итоге складывается история вообще мало похожая на оригинал, зато куда более интересная и занимательная.

– Давай-ка угощением я займусь, – вмешался умница-Тан. Он всегда все понимал правильно. – А Дасти пока тебе объяснит.

И Дасти объяснил.

Учитель Хисгин нашел способ разговорить нескольких пожилых охотников и один из них подтвердил: да, он встречал нечто, чему не смог подобрать ни объяснения, ни названия. Не на Листе – внизу. Было это давно, лет сорок назад, но охотник все прекрасно помнит. Он начертил карту нужного места и даже изобразил то, что видел. Карта получилась достаточно толковой – люди, которые часто видят мир сверху, поневоле дружат с картами. А вот изображение железной птицы вышло довольно абстрактным – в нем при желании можно было угадать и посадочный бот, и космодромный погрузчик, и поливальную машину из первого попавшегося земного парка. Однако ни малейших сомнений, что нарисован некий механизм, а не что-либо природное, у Артема не возникло.

Следующие четверть часа ушли на весьма оживленную дискуссию по поводу, собственно, карты. В ней Артем по понятным причинам участия не принимал и выступал в роли заинтересованного слушателя, зато живейшее участие принял гость. Они с Дасти и Таном долго обсуждали какие-то приметы, острова и заливы и, кажется, никак не могли придти к общему мнению; потом, используя ножи, принялись чертить свою, более подробную и масштабную карту прямо на Листе около очага. По разговору Артем понял, что место они определили, а теперь обсуждают как ловчее туда добраться на крыльях.

Потом все-таки поели и выпили с ло Виттом – поиски поисками, а гостеприимство никто не отменял. И только после этого Артема в полной мере ознакомили с подробностями.

Сейсмически планета, над которой раскинулось Поднебесье, была очень нестабильна. Наверное, подробные карты, составляй их кто-нибудь для кого-нибудь, тут бысто устаревали бы. Однако глобальный планетарный рельеф, понятное дело, менялся с точки зрения короткоживущего человека очень незначительно. Да, быстрее, чем на Земле – не за сотни тысяч, а всего лишь за тысячи лет. Но в сравнении с человеческой жизнью это мало отличается от вечности. А значит, даже для нескольких поколений многое внизу останется неизменным: где был океан – останется океан, где вставала горная цепь – будет стоять горная цепь, пусть даже облик ее немного и обновится. Все эти перемены – лишь косметика, заметная только с близкого расстояния.

Океан в мире Поднебесья имелся один, именовался Кольцевым и географически располагался по обе стороны от экватора примерно до средних широт. От обоих полюсов до тех же средних широт располагались два крупных континента. Такая симметрия выглядела странно, но если задуматься – в этом мире многое казалось куда более странным.

Понятно, что береговая линия обоих континентов не тянулась ровной линией с востока на запад – где-то берег забирался ближе к экватору, где-то отступал к своему полюсу, но общая тенденция соблюдалась. В океане, конечно же, встречались острова, в основном вулканические и почти все – мелкие. Крупный остров, размером с Мадагаскар, также имелся только один и располагался южнее экватора, в месте, где океан образовывал вторгающийся далеко в тело южного континента залив. А вернее даже море, поскольку слово "залив" к применительно этому бескрайнему водному пространству казалось слабоватым.

Артем хорошо помнил, что земные авиаторы с высоты в пять тысяч метров видят окружность диаметром более пятисот километров от горизонта до горизонта. Планета Поднебесья по ощущениям от Земли размерами отличалась не слишком, значит для грубых прикидок эти цифры вполне годились. Если Артем правильно понял объяснения товарищей и правильно все посчитал (хотелось в это верить), наибольшая ширина моря с востока на запад в широтах острова составляла чуть больше трех тысяч километров – а это, на минуточку, три земных Черных моря от Бургаса до Поти!

В целом об острове аборигены отзывались как о достаточно тихом месте – на нем и на ближайших берегах южного континента почти не было вулканов, а значит оставалась надежда, что геокатаклизмы за семьсот с лишним лет могли человеческий кораблик и пощадить.