Александр Шейнин - Пропавшее ущелье

— Рашид, возьмешь?

Парень смущенно молчал.

— Ладно вам, — остановил развеселившуюся молодежь Бархатов. — Оставьте Рашида в покое. Ему еще рано думать о женитьбе. Лучше посмотрите на нашего голодающего, — указал он на вышедшего из палатки Туманова. — Костя, держись, несем тебе есть.

Потом все собрались в палатке, где жили мужчины.

Василий Яковлевич обратился ко всем:

— Так вот, друзья, с завтрашнего дня вводится строгий распорядок и дисциплина: подъем в пять часов утра, до семи зарядка и тренировка под руководством Михаила Георгиевича, которого, кстати говоря, я назначаю своим заместителем, затем завтрак. Поварами на завтрашний день назначаются Галина и Туманов, а дневальным — Рашид. Мы с Михаилом Георгиевичем сходим в Хамза-Абад по хозяйственным делам, кстати побеседуем со старожилами, хорошо знающими горы. Осередко и Малинин отправятся после завтрака на разведку местности. Только условие — далеко не заходить и к двум часам всем собраться на обед. Все ясно?

— Ясно! — послышались голоса.

— У нас в экспедиции коммунисты и комсомольцы, — продолжал Бархатов — надо будет избрать партгруппорга, но это уже завтра, а сейчас всем спать. Девушки, спокойной ночи и хороших сновидений!

Но пожелание Василия Яковлевича удалось выполнить далеко не сразу. Неожиданно налетели москиты. Попытки отогнать их, укрыться оказались бесполезными. Мелкие и противные насекомые проникали буквально всюду.

Кто-то предложил разложить вокруг палаток костры, чтобы дымом отогнать ненавистных москитов. Но у Василия Яковлевича нашлось куда более сильное средство — диметилфталат, как он назвал его, которое он захватил с собой.

— Неужели это поможет? — чуть не плача, спрашивали девушки.

— А вот увидите.

Действительно, средство оказалось просто чудодейственным. Москиты, не переносящие запаха диметилфталата, оставили участников экспедиции в покое.

И полчаса спустя лагерь спал.

Ночь прошла спокойно.

Первым проснулся Василий Яковлевич. Даже не глядя на часы, он мог сказать, сколько было время. Вчера, засыпая, он сам себе приказал проснуться без четверти пять. И точно, минута в минуту, без пятнадцати пять он открыл глаза.

Дневальный сладко спал, из спального мешка виднелось лишь его хорошенькое личико.

Бархатов легонько коснулся Рашида, тот испуганно открыл глаза.

— А кто сегодня дневальный? — проговорил Василий Яковлевич, решив в первый раз не упрекать юношу за то, что он проспал. — Пора поднимать остальных.

Утро было чудесное. Такого утра не увидишь нигде, кроме Алайских гор. Раннее солнце заиграло всеми цветами, засеребрило вершины, засверкало изумрудом в густых зарослях алычи, разросшейся на склонах, покрыло желтизной прибрежные скалы, среди которых синело высокогорное озеро. Воздух, свежий от вечных ледников, насыщенный запахом цветущих садов, был сродни чудодейственному напитку; он волновал кровь, наполнял человека бодростью, живительной силой.

Время, отведенное на тренировку, прошло незаметно, потом последовал завтрак, и участники экспедиции занялись делом, порученным накануне Бархатовым.

Отправляясь с Щербаковым в селение, он предупредил:

— В два часа всем собраться.

К назначенному времени все, кроме Малинина, оказались на месте. В тени деревьев, сквозь густую листву которых не проникали палящие лучи солнца, был накрыт походный стол.

Василий Яковлевич хмурился, недовольный отсутствием Малинина. Наконец, он проговорил:

— Семеро одного не ждут, давайте обедать… Павел Григорьевич, — обратился он к Осередко, — где вы оставили Малинина?

— Сначала мы были вместе, но когда дорога разделилась, разошлись по обеим сторонам реки, решив, что целесообразнее пойти врозь, чтобы проверить, какая дорога лучше. Вскоре я потерял его из виду, он скрылся в ущелье.

Обед прошел в молчании. Когда поднялись, Щербаков предложил:

— Василий Яковлевич, я пойду навстречу Малинину.

Осередко поддержал просьбу, заявив, что он пойдет. Но Бархатов его остановил.

— Вы и так сегодня много ходили… Лучше кто-нибудь другой.

— Можно мне? — робко попросил Рашид.

— Это решит Михаил Георгиевич.

— Пойдем, Рашид, — сказал Щербаков.

— Не возражаю.

— Василий Яковлевич, разрешите мне проводить их до того места, где мы разошлись. Это недалеко.

Бархатов согласился, и трое из экспедиции покинули лагерь.

Накатанная дорога постепенно становилась все уже и уже, пока не превратилась в тропинку. Подойдя к деревянному мосту через горную речку, Павел Григорьевич остановился.

— Вот тут мы разошлись. Виктор пошел той стороной, — Осередко указал на противоположный, круто поднимающийся берег. — Пойдемте.

— Нет, — возразил Щербаков, — приказ есть приказ.

— Тогда я подожду вас здесь. Возможно, впереди есть еще переход, и Малинин возвратится этой стороной.

Михаил не стал возражать. Осередко уселся у моста и вынул из кармана свой неизменный походный альбом и карандаш. Молодые люди зашагали дальше.

Дорога начала круто подниматься по неровной местности, среди широких трещин и огромных обломков скал.

Солнце немилосердно жгло, и совсем не чувствовалась близость ледников и не таявшего даже летом снега, покрывавшего вершины хребта. Двигались медленно, с трудом. Щербаков наблюдал за Рашидом. Для того это было отличным испытанием. Видно было, что парень устал, но он не жаловался, не отставал. «Молодчина!» — подумал Щербаков.

Тропинка оборвалась у крутого берега широко разлившейся реки, с шумом вырывавшейся из темного ущелья, до которого было еще добрых полкилометра.

Разведчики остановились, чтобы осмотреться. Где же Малинин?..

Внезапно Рашид схватил своего спутника за руку.

— Смотрите! — встревоженно проговорил он, — человек!

Впереди, метрах в трехстах от места, где они стояли, Щербаков увидел посредине реки человеческую фигуру. Человек на чем-то стоял, но вода, уже залившая ступни его ног, продолжала подниматься.

Видно, и человек заметил их. До них донесся его крик.

— Помогите!..

— Это Виктор! — с отчаянием проговорил Рашид. — Его заливает водой, он утонет!

А крик снова повторился:

— По-мо-ги-те…

И равнодушное эхо отозвалось в горах:

— … ги-те…

«Как он там оказался?» — подумал Щербаков. Но на догадки не было времени, нужно было спасать товарища. Еще немного — и стремительно поднимавшаяся река снесет его, тогда Малинину не выбраться из ее грозных ледяных объятий. Что делать? Броситься к нему вплавь было бы безумием, Михаил и нескольких метров не проплыл бы против быстрого течения, он знал, что и в жару температура воды в реке очень низкая, в ней не продержаться даже самому закаленному пловцу.