Алексей Кудашев - Ледяной остров

Ослабевший от усталости и ушибов, Алексей Петрович лежал на мокром граните, тяжело дыша. Потом, словно ужаленный, он вскочил и начал трясти Сорокина. «Захлебнулся!» — Трофимов перекинул Сорокина животом на колено. Только тут он обнаружил, что на Сорокине было надето два спасательных пояса. «Так вот почему его легко было удерживать на воде, — догадался Трофимов. — Когда же он успел?»

— Где я? — в недоумении спросил Сорокин, очнувшись.

— Лежи, лежи, Илья! — успокоил товарища Трофимов.

— Это ты, Алексей? А где остальные? — вспомнил Сорокин минувшие события.

— Там, на корабле, — неопределенно показал отяжелевшей рукой Трофимов.

Сорокин больше ни о чем не спрашивал. Забывшись, он лежал с закрытыми глазами. Трофимов в раздумье долго сидел возле него. Потом он встал и, пошатываясь от слабости, направился вдоль воды. Только теперь он заметил, что косой дождь продолжал хлестать с прежней силой.

Вдруг ему показалось, что совсем рядом кто-то крикнул. Трофимов, преодолевая усталость, кинулся к воде и, когда волна отхлынула, увидел распростертое тело. Это был Веселов. Трофимов поднял старого моряка. Тот застонал от боли. Алексей Петрович уложил капитана «Альбатроса» рядом с Сорокиным. Старый моряк был весь в ушибах и кровоточащих ссадинах, но больше всего жаловался на боль в ноге. Не надо было быть врачом, чтобы обнаружить у него перелом ноги. Трофимов в куче плавника нашел несколько деревянных обломков и, разорвав свою рубашку, наложил на ногу Веселова некое подобие шин.

Догадываясь о страшной трагедии, Алексей Петрович не стал ни о чем расспрашивать Веселова и долго сидел в тяжелом раздумье. Дождь постепенно прекратился, но шторм разыгрался еще сильней. Под его монотонный шум измученный, продрогший Алексей Петрович забылся. Но сон его продолжался, должно быть, недолго. Внезапно проснувшись, он с недоумением увидел вокруг себя ярко освещенные камни и долго не мог понять, где он и что с ним.

Наконец прорывающийся сквозь шум шторма ровный гул работающего мотора заставил его поднять вверх голову. Яркий свет прожектора ослепил его. В то же время змейкой скользнула к ногам Трофимова веревочная лестница. Она словно дразнила Трофимова, уходя то в одну, то в другую сторону; конец ее то поднимался в воздух, то падал на каменистую поверхность островка. Преодолевая боль в окоченевшем теле, Алексей Петрович с трудом поднялся на ноги.

Но вот сверху по лестнице скользнула фигура. Эго был Ветров.

— Что с остальными, Алексей Петрович? — в голосе Ветрова слышалось и желание скорее узнать правду и боязнь услышать ее.

— Не знаю, — выдавил из себя Трофимов.

Ветров едва сдержал готовый вырваться из груди стон. Потом, взяв себя в руки, сказал:

— Горючего мало. Надо торопиться…

Веселов был в очень тяжелом состоянии. Немногим лучше было и положение Сорокина. С трудом удалось поднять обоих в кабину вертолета, посадить который на неровную, каменистую поверхность при порывистом ветре было почти невозможно.

— А тот островок осмотрели? — Трофимов показал на юг.

Ветров отрицательно покачал головой.

Вскоре вертолет висел над крохотным островком. Через юго-западную покатую его часть перекатывались волны. Северо-восточная часть, обдаваемая каскадами брызг, ощетинилась острыми скалистыми выступами. Ветров и Трофимов напряженно всматривались в освещенные камни. Но людей на острове не было.

— Ну что? — спросил Сорокин, с трудом приподнявшись.

— Пока ничего, Илья, — ответил Трофимов. — Да ты лежи.

Веселов, услышав эти слова, в отчаянии закрыл лицо руками.

Вертолет пролетел еще немного на юг, но островков больше не было. Лишь белесые буруны указывали на подводную гряду скал. Иногда во впадине между волнами обнажались их острые черные пики.

— Ну как, полетим в Приморск? — обратился летчик к Ветрову.

Но Ветров не слышал заданного ему вопроса. Взгляд его, устремленный в темное окно кабины, выражал глубокое отчаяние.

Чем дальше удалялась шлюпка от «Альбатроса», тем опасней становился путь. Кусочек моря, прикрытый от волн корпусом корабля, скоро кончился. Море ежеминутно грозило поглотить небольшое суденышко вместе с пассажирами. Впереди показался островок, волны с шумом разбивались о его скалистую правую часть. Левая часть казалась более низкой, но в темноте хорошо рассмотреть островок было невозможно. Когда до островка осталось не больше пятнадцати метров, шлюпка ударилась о подводный выступ и перевернулась. Все сказались в воде. Коротков с матросом, не сговариваясь, кинулись к Юговой с намерением помочь девушке, но она, энергично взмахивая руками, уверенно плыла к острову. Вскоре пострадавшие почувствовали под ногами землю, если только покатую каменную глыбу можно было назвать землей, и попытались встать, но водяной вал снова подхватил всех и бросил на каменный откос. Серьезно никто не пострадал, почти все отделались легкими ушибами. Как только вода отхлынула, все кинулись вперед, чтобы не быть застигнутыми следующим валом.

Островок представлял собой невысокий скалистый выступ. Северная, восточная и юго-восточная стороны скалы почти отвесно спускались к морю и лишь западная и юго-западная части островка, гладко отшлифованные волнами, были покатыми. Но эта плоская часть острова была слишком низкой, и волны одна за другой накатывались на нее, добираясь почти до ног спасшихся моряков и разведчиков. Волны разбивались об отвесные скалы юго-восточной части островка, обдавали их потоками брызг. Мокрые с головы до ног, люди не думали сейчас о себе. Они с тревожным волнением всматривались в темноту, все еще надеясь увидеть Трофимова и Сорокина и боясь поверить в их гибель. «Альбатрос» черной тенью маячил в темноте ночи. Свет на нем давно погас. Вдруг силуэт корабля приподнялся, сквозь шум шторма до людей, находившихся на островке, донеслись сильный треск и скрежет, и тень их корабля стала медленно растворяться. На островок налетела большая волна, часть ее с грохотом разбилась о скалы, а другая хлынула на отлогий берег, ударилась о выступы, вздыбилась и водопадом обрушилась на людей.

Когда волна отхлынула, все увидели, что там, где только что маячила темная тень корабля, кроме темносерой массы моря ничего не было. Из груди Веры Юговой вырвался крик. Она прижалась головой к плечу Короткова и заплакала.

Но предаваться унынию было некогда. Там, в пенящихся волнах, наверное, боролись за свою жизнь их товарищи, для спасения которых надо было сделать все возможное. Поэтому Коротков, не теряя ни минуты, предложил всем быть готовыми помочь людям выбраться на островок. Один из матросов взобрался на торчавший сзади выступ скалы, зажег случайно сохранившийся у него морской карманный фонарик и стал размахивать им.