Мюррей Лейнстер - Избранные произведения в одном томе

Он прикончил завтрак и снова выглянул в окно. Солнце поднялось только на два диаметра, а верхушки джунглей озарились сверкающим сиянием. Все листья были усыпаны огромными росинками. Каждая отражала лучи солнца. Пейзаж казался заваленным алмазами, кроме тропы, где прошёл Боулес. Деревья, которых он мимоходом коснулся, больше не были усыпаны драгоценными камнями. Встряска заставила капли росы слиться и стечь вниз. Его след был чётко виден. Он шёл к Лэмфианским холмам.

Восстановленное косморадио коротко пробормотало:

«ВНИМАНИЮ ФАКТОРИИ ОРИКСА. КУРС И СКОРОСТЬ ВЫДЕРЖАНЫ. САДИМСЯ ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ДВА ЧАСА ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ ЗЕМНОГО ВРЕМЕНИ».

Это было повторное уведомление снабженцев на пути в факторию.

В их прибытии Файнес и должен был напоследок убедиться. Он защёлкнул пряжку портупеи с пистолетом. Затем прошёл в складское помещение и раскрыл запаянный ящик, в котором со времени открытия фактории хранилось огнестрельное оружие. Он тщательно вычистил ружьё. Зарядил боеприпасами, упакованными тут же. Он вышел из дверей склада и прицелился в сторону джунглей. Он нажал на спусковой крючок.

Образовался десятиметровый круг полного опустошения. Заклубился дым. Затем его движение прекратилось. Частицы дыма не остаются дымом в воздухе, перенасыщенном влагой. На них конденсируется вода. Они становятся капельками тумана. Туман выпадает дождём. Плотные струи водопадом пролились на тлеющее пятно в джунглях. Тлеющие угольки потухли.

Файнес усмехнулся. Он не ожидал такого, но это было забавно. Все сегодня казалось забавным. Солнце поднялось выше, и блестящая роса стала испаряться. Туман не формировался, но воздух становился слишком густым для свободного дыхания. Файнес вспомнил назидательную лекцию Боулеса. Каждая росинка, говорил Боулес, на всё время своего существования становится крошечным увеличительным стеклом. Пока росинка не высохнет, утренний свет солнца фокусируется на листе под нею, сжигая её собственное ложе. Поэтому то Росный Бог ревел каждое утро настолько громко, что листья дрожали, встряхивали росинки, они объединялись в струящуюся жидкость, которая и стекала с листьев. Зерновые культуры Ревунов, таким образом, не сгорали. А без Росного Бога Белесым пришлось бы голодать.

Файнес вскинул ружьё на плечо, убедился, что энергопистолет готов к действию, и пошёл к деревне Ревунов. В этом поселении Ревунов в хижинах из мыльного камня насчитывалось около пятисот жителей. Кожа у них была соответствующего зеленоватого цвета, но не пластинчатая, как у насекомых, она была толстой и жёсткой, гибкой только в суставах. Лица у них были торжественными и тихими, и жизнь они проживали в истовом служении своей религии, как Боулес жил, свято веря в необходимость соблюдения правил. Боулес говорил, что вера у них это свод правил поведения и что в этом есть смысл. Файнес не придерживался никакой религии и не принимал в расчёт правил кроме тех, что установил сам для себя.

Джунгли вокруг, пока он шёл, просыхали. Больше не было ощущения ходьбы под преследующим тебя душем. Прогулка была бы приятной, если бы не влажная густота воздуха. В течение получаса он добрался до поля с синей почвой; на нём Ревуны выращивали урожай зерновых культур. Файнес нервно усмехнулся и начал пересекать поле по направлению к деревне. Но он замедлил шаг и стал внимательно рассматривать почву.

Он понял и мысленно хохотнул. Ему не нужно искать их культовые побрякушки здесь в земле! Ревуны сделали ему одолжение! Он продолжал усмехаться всё время, пока шёл. Теперь он вышел на открытую местность, растения рядом были ему до плеч, а скученные деревенские хатки из мыльного камня ясно виднелись впереди. А на полях он видел Ревунов. Они обрабатывали зерновые культуры. Они пользовались мотыгами нелепой формы и деловито копошились вокруг растений — своего основного продукта питания.

Уголком глаза Файнес видел, что они поглядывали на него, но ни разу не мог уловить пристального внимания к своей персоне. Он ожидал протестов, и ружьё было наготове, но всякий раз, когда он резко поворачивал голову, Ревун, которого он пытался застичь, был поглощен своей крестьянской работой.

Этого он, конечно, не ожидал. Людям было запрещено входить в деревни Ревунов. Инструкции Компании, которыми руководствовался Боулес, определенно, запрещали это при любых и всех условиях. Это было нарушением основ. Люди не должны входить в деревни Ревунов! Это запрещала их религия!

Люди в деревне Ревунов — это кощунство. Это богохульство! Преступление! Но Ревуны, по-видимому, решили не замечать святотатства. Файнес всё больше злился. Он готов был применить огнемётное ружьё, чтобы проложить путь к тому, что, он знал, там находилось. Он был готов сеять смерть. Он явно намеревался совершить то, что Правила называли преступлением. Но Ревуны симулировали рассеянность.

Их становилось всё больше по мере приближения к деревне. Мужские особи. Женские особи. Малышня — не понять какого пола — вертелись вокруг долговязых фигур взрослых. Все следили за ним украдкой и понимали, что он совершает кощунство против их богов, приближаясь к деревне. Ни один не сделал никакого жеста, ни единого знака, что они действительно осознают его присутствие. Файнес резко остановился, чуть ли не в трех метрах от Ревуна, сосредоточенно нагребающего землю вокруг корневища растения.

— Друг мой, — насмешливо произнёс Файнес, зная, что Ревун не поймёт. — Я в поражён твоим усердием. Но разве это не напрасный труд? Разве ты не должен защитить своих богов, свой домой и очаг? Разве ты не понимаешь, что я вламываюсь в твою деревню? Тебе не приходит в голову, что я собираюсь ограбить вашего самого громогласного бога? Короче, разве тебе не кажется, что ты должен что-то делать? Конечно же, если ты попытаешься, я наверняка убью тебя, но притворяться, что меня нет — глупо.

Ревун трудился без единого признака на его кожистом, невыразительном лице, что он услышал слова человека. Файнес разозлился, его взгляд стал угрожающим без особых причин.

— В чём дело? — глумливо спросил он. — Ты боишься за свою зелёную шкуру? Где же твоя набожность? Вот я собираюсь совершить кощунство против, я уверен, твоей самой главной святыни, а ты симулируешь слепоту!

Ревун продолжал мотыжить. Файнес внезапно плюнул.

— Чёрт с тобой! — яростно выкрикнул он. Им овладела ненависть к этому зеленокожему аборигену потому лишь, что ему приходится совершать преступление против целого племени. Ему требовалось сопротивление, чтобы подтвердить свой ум и храбрость. Он жаждал страха в своих жертвах. Он хотел бы вновь переживать в своём сознании сцену великолепного безумства, что ляжет в основу той щедрой роскоши, в которой он будет купаться всю оставшуюся жизнь.