Оксана Алексеева - Знаменатель

Я не поняла точно, что он имел в виду. Для меня главным было другое – какие эмоции к Штефану во мне настоящие, а какие заданы предопределенностью. Это было куда важнее. Но с Даниилом я обсуждать это не собиралась, потому спросила:

– А ты? Чем помог бы мне дар Эмпатии в отношении тебя?

Он кивнул, будто согласился сам с собой, что может говорить на эту тему. Потом посмотрел на меня:

– Вик, всё наше знакомство раскололось на два этапа: до и после. Ты раньше возводила мои достоинства в абсолют. А сейчас возводишь в абсолют недостатки. Выходит, ты никогда не видела меня настоящего.

– Тогда расскажи мне всё о себе! Всё!

Мне казалось, что это и есть простейшее разрешение проблемы. Если я узнаю, как он стал Знаменателем, то смогу абсолютизировать эти знания, а не догадки! Но Даниил только устало улыбнулся:

– Сейчас, когда ты любой мой поступок обращаешь в ненависть? Нет. Я расскажу, когда ты будешь готова не только слушать, но и услышать. А пока валяй, раскрашивай меня в черное, только без моего участия.

Я уже в подъезде пожалела, что решилась спрашивать. После его ответов только вопросов еще больше стало.

Знаменатель отличается физической и моральной выносливостью, крепким здоровьем и беспрецедентным долголетием. В исключительных случаях Знаменателю приходится инсценировать собственную смерть или менять место жительства, чтобы не привлекать к себе внимания. В истории несложно отыскать имена значительных людей, пропавших без вести или умерших при невыясненных обстоятельствах. Именно Знаменатели стали первопричиной происхождения ряда легенд, которые прижились в человеческом сообществе.

Мы с Даниилом первыми закрыли сессию. Ольга, напрягшись, нас догнала. Всю компанию останавливал только Штефан – с помощью памяти Аннет он мог вывезти почти любой предмет, а Даниил его снабдил нужными конспектами. Но с решением задач тот здорово провисал. Я вообще не думаю, что можно научиться математике вот так запросто. Кто-то, как я, обладает этим даром с рождения. Ольга получила хорошее образование, и в какой-то нужный момент замечательный учитель подсказал ей направление, а дальше она справлялась сама. Штефан же, даже с азами математики знакомый поверхностно, вынужден был за короткий срок начать изучать ее много выше среднего уровня. Запомнить формулы и определения явно недостаточно. Штефана, как ни прискорбно мне было такое говорить о любимом человеке, угораздило родиться гуманитарием. Ведь и Аннет, при всем ее тщеславии и достижениях, осознанно избегала точных наук. Если уж она не смогла справиться с этим недостатком собственных мозгов, то куда уж Штефану…

Но Даниил даже мысли не допускал, что того могли отчислить. Ему некогда было контролировать, покинул ли Штефан столицу, поэтому самым простым наблюдательным пунктом оставался институт. Тут хочешь не хочешь, а свое отсутствие скрыть не сможешь.

Штефан на экзамене остался последним. Пожилая и добродушная преподавательница, конечно, понимала, что новичок не тянет программу на нужном уровне, но постоянно нахваливала его за старания. За то, что он мог влет рассказать ей любую теорему. И потому терпеливо ждала, когда же он эти теоремы на практике применит. Или прочитает задание внимательнее. Или хоть что-нибудь сделает, чтобы она могла с чистой совестью влепить ему трояк.

– Да что вы так переживаете? – тихо говорила нам Ольга в коридоре. – Мы и так сессию раньше всех умудрились сдать! Ну, завалит он сегодня один экзамен, потом сможет…

– Я уже купил билеты, – ответил ей Даниил. – Если не сдаст сегодня, то в наказание оставим его в Москве. Потому что если мы задержимся там – а мы можем там задержаться, если сильно понравится, – то его в институте могут уже не ждать с распростертыми объятиями. Его и так едва терпят. За старания.

– О, – наконец-то поняла Ольга. – Я не полечу на Кипр без Штефана!

– Дело в том, что и я не полечу без Штефана… – угрюмо отреагировал Даниил. – Мне, сил нет, как нужен Кипр только со Штефаном.

И тут же уверенно направился от нас и распахнул дверь аудитории.

– Мария Ивановна, здравствуйте! Извините, что отвлекаю.

– Что случилось, Данечка?

Я тоже шагнула ближе, выяснить, что он задумал.

– Меня из деканата к вам отправили. Сказали, что ведомости не те дали.

– Как же не те? Те! – преподавательница подслеповато вглядывалась в листы. – Так я уже заполнять начала…

Штефан, к счастью, сообразил, что надо делать, и переложил листок со своими заданиями на первую парту.

– Говорят, что не те! – настаивал Даниил, отбирая у нее ведомости и попутно прихватывая листок Штефана. – Я сейчас быстро сбегаю и уточню.

Едва он вышел в коридор, как я подлетела, уже доставая из сумки ручку.

– У нас минут пять. Оль, калькулятор и листок, – тихо скомандовал Даниил, и та без лишних слов поспешила вовлечься в процесс.

Я уже смотрела в задание:

– Давай, Дань, ты первые две, я третью, – в этот момент мне было некогда произносить «Даниил» полностью.

– Ага. Делай в три действия, а не через матрицу.

– Так и собиралась.

– Я могу четвертую взять! – зашептала Ольга.

– Не надо! – ответили мы хором, но наше общее мнение пояснил Даниил: – Если он решит четвертую, никто в это не поверит. Поэтому четвертую пусть спокойно заваливает. Не будем лепить из Штефана отличника вот так сразу.

Я не отвлекалась на его объяснения, вчитываясь в условие задачи и записывая на листочке решение. Первые две были попроще, поэтому мы с Даниилом закончили почти одновременно, уложившись в пять минут. Даниил тут же взял мой листок – бегло сверил почерк. Кажется, он специально писал без наклона, чтобы наши записи выглядели примерно одинаковыми. Тут же затолкал листки в карман и выхватил ведомость у Ольги.

– Мария Ивановна! А это те ведомости!

– А я что сказала? И с чего они взяли, что не те?

– Так, наверное, я перепутал. Уж извините, пожалуйста.

– Да что ты, Данечка!

– А что там у вас Штефан так долго сидит? Ого, да никак всё решил…

– Как решил? – восхитилась Мария Ивановна. – А почему ж сидишь там тихонько? Стесняешься?

– Угу, стесняюсь. Я вот только… хм… четвертую не смог… кажется…

Когда он через восемь минут вышел с четверкой в зачетке, Ольга не знала, то ли со смеху покатываться, то ли в поздравительных объятиях его задушить. Она умудрилась совместить оба этих наиважнейших дела, но все равно выдала: «Как же Вика и Данька за два года натренировались работать вместе – дух захватывает!» Штефан смотрел на меня через ее плечо – и в его взгляде вряд ли была благодарность. Скорее ревность. Но ведь и я отвечала ему точно таким же прищуром.