Андрей Неклюдов - Земля Обручева, или Невероятные приключения Димы Ручейкова [litres]

Чай действительно прибавляет силы. Димка смог скоро в этом убедиться. Меньше чем через два часа Обручев и он очутились на гребне хребта, который снизу казался высоченным и недосягаемым. Сам гребень, правда, предстал совсем не тем острым гребнем, каким он виделся снизу, а широкой каменной грядой, уходящей волнами в одну и в другую стороны.

Куда ни глянь – повсюду громоздились горы, и каждая как будто старалась вытянуться выше других.

– Экая благодать! – воскликнул Обручев, оглядываясь. – Горы возвышают дух человека, говорят ему, что он не зря пришел на эту землю. Вон, – указал он рукояткой молотка на многовершинную каменную громаду, – плоскогорие, под которым мы вас встретили, мой юный помощник. Узнаёте?

Глядя на отдаленный горный кряж, юный помощник пригорюнился. Ведь вместе с этими гольцами отдалилась от него и единственная связь с тем временем, в котором он жил. Если только она, эта связь, не оборвалась еще раньше.

Гребень, на который они забрались, был завален крупными, как сундуки, глыбами и плитами. Геолог ударил молотком по одной такой плите. От нее откололась плитка потоньше. Откололась она не по ровной трещине, а по волнистой. Поверхность отбитой плитки была как будто собрана в мелкие, но широкие складочки.

– Обратите внимание, драгоценный Дмитрий, на это творение природы, – ученый любовно провел по складочкам ладонью. – Перед вами окаменевшая рябь. Да-да. Подобную рябь можно видеть на мелководье нынешних озер или морей, на дне ручьев и речек и даже на суше – в пустыне на поверхности песков. Однако перед нами рябь древняя.

– Как же она сохранилась? – выразил недоумение Димка. – Ведь прошло столько лет, что она даже окаменела.

– Именно! – воскликнул наставник. – Сотни миллионов лет! Сохраняются такие отпечатки, конечно, далеко не всегда. Это, можно сказать, счастливая редкость. Для их сохранения необходимы особые условия. Положим, происходит опускание участка земли, и водоем становится глубже. И если следы ряби не размылись, то сверху на них оседает уже более тонкий осадок – глина, ил. Через множество веков эти осадки отвердеют, спрессуются, глина и ил превратятся в сланцы [30], песок – в твердый песчаник . Затем они будут подняты геологическими силами на высоту. И эти слои, наподобие слепков, отделятся друг от друга сами собой или при ударе молотка. Так вот, по этим окаменевшим знакам геолог расшифровывает историю Земли. В нашем случае можно заключить, что много миллионов лет назад на этом месте плескалось море.

Димка огляделся. Да, он готов был допустить, что миллионы лет назад тут было что-то другое, но море… На такой высоте!..

– А вот тут, где мы с вами сейчас стоим, мой друг, – убежденно говорил геолог, – в прибрежной зоне, находилось устье ручья или речки. По характеру ряби мы могли бы даже сказать, откуда эта речка текла: более крутая сторона грядок всегда обращена в направлении течения. Вы это сами можете наблюдать на дне современных ручьев и речек. Понаблюдайте при случае!

Димке захотелось сейчас же понаблюдать, но все ручьи и речки остались далеко внизу.

– В результате, – продолжал учитель, – мы можем установить, где в те давние времена находилась суша, а где простиралось море.

– А для чего нам знать – где море, а где суша? – спросил слушатель. – Мы ведь все равно уже не найдем это море.

– Моря мы, конечно, уже не найдем, – согласился Обручев. – Но такое понимание может нам кое в чем пособить. К примеру, мы обнаружили следы древней россыпи золота. А зная, откуда текли те прежние речки и ручьи, мы сможем понять, откуда они несли это золото.

Димка потрогал рукой мелкие каменные волны, которые намыла когда-то вода. Намыла еще тогда, когда геологов, да и вообще людей не было на земле в помине. Ни той речки, ни того моря – ничего с тех пор не осталось, а рябь осталась, вот она. Чудеса! На миг Димке вообразилось то древнее море, бьющееся о скалы, наполненное необычными морскими существами. И теплые дожди, размывавшие берега. И речки, несущие золотой песок. И бродившие по берегам чудища, динозавры. И ни одного человечка…

– И обратите внимание, Дмитрий, – прервал ученый Димкины видения. – Вот на этом сколе мы видим острые гребешки и широкие впадины между ними, как это наблюдается и в нынешних водоемах. А вот на этом слепке – все наоборот: впадины острые, узкие, а валики широкие.

– Ну, это и ежу понятно, – легко догадался Димка. – Этот слой нижний, а тот верхний.

– Верно! Хотя еж, смею предположить, вряд ли догадался бы. Во втором случае мы, стало быть, имеем обратный слепок. А если в коренном обрыве этот обратный слепок лежал бы снизу, под нормальным, как бы вы это истолковали?

– Значит, его как-то перевернуло.

– Истинно! Браво, Дмитрий! – порадовался Владимир Афанасьевич сообразительности своего ученика. – Такое в природе случается сплошь и рядом. Тектонические силы сминают толщи осадков в гигантские складки и даже переворачивают их вниз головой. Геологи, кстати сказать, так и называют: подошва пласта и голова пласта, то есть его верха. Выходит, по этим бесценным знакам ряби мы можем также установить, опрокинута ли данная толща вниз головой или лежит нормально.

Взяв образец песчаника с такой замечательной рябью, они двинулись дальше по гребню водораздела (как назвал хребет Обручев) [31]. Водораздел все время менял свою высоту – то нырял вниз, то вздыбливался. Упругий ветерок приятно освежал и щекотал разгоряченное лицо, обдувал мокрую от пота, открытую Димкину грудь.

Наблюдая по сторонам и осматривая камни под ногами, Владимир Афанасьевич продолжал с увлечением рассказывать Димке необыкновенные вещи.

– Осадочные породы , – говорил он, – способны сохранять в себе не только древнюю рябь, но и отпечатки и окаменевшие остатки древних растений и животных, которые мы называем окаменелостями . Могут сохраниться – вы не поверите! – даже следы дождя.

– Как это – дождя? – не понял Димка.

– Очень просто. Капли упали на мягкую глину и оставили ямки. Глина высохла, отвердела, а затем опять оказалась под водой и покрылась другими осадками. И вот готов отпечаток. Бывает, остаются следы ползания червей и даже отпечатки лап давно исчезнувших животных, например ящеров триасового-юрского периодов [32].

– Ящеров?! – округлил глаза мальчишка. – Вот бы увидеть! Хотя бы их следы!

– Надеюсь, когда-нибудь увидите. Когда я был студентом, – вспомнил Владимир Афанасьевич и засмеялся, – на занятиях по палеонтологии профессор Лагузен [33] Лагузен Иосиф Иванович (1846–1911) – российский геолог и палеонтолог, профессор, а затем и директор Горного института в Петербурге. Палеонтология – наука о вымерших животных и растениях геологического прошлого Земли. рассказывал нам о таких окаменевших следах динозавров. И один студент спросил: «Почему же они не пошли по этим следам?»