Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— …Вы решили соединить свои жизни перед ликом судьбы и я вижу…да — да, вижу насущную необходимость совершить столь благое деяние. Вам необходимо ответить правдиво, повторю — правдиво, на несколько вопросов и если вы солжёте хоть единым словом, то горе вам. А теперь…Стоять! — гаркнул старшина голосом храмовника на Нарейсу, пытавшуюся взять меня за руку. — Нельзя касаться друг друга, пока обряд не завершён, иначе встречаемся только в следующем году. И молчим, пока не разрешу. Так, о чём я…а теперь спрашиваю вас, вы согласны связать свои судьбы в один крепкий узел? Отвечаем по очереди.

— Да.

— Да.

— По доброй воле вы согласны вступить в этот союз?

— Да.

— Да.

— Вы готовы любить друг друга в трудный час и в радости?

— Да.

— Да.

— По обоюдному ли согласию зачат ваш ребёнок?

— Да.

— Да.

— Есть ли тот человек…или не человек, который против вашего союза?

— Нет.

— Нет.

— Отлично. Я одеваю на ваши руки брачные браслеты и, от имени королевства Дарино, нарекаю вас мирс и мирса…как вы сказали? Воистину демонское имя — будете Мирош. А теперь, для подтверждения договора, коснитесь своими браслетами.

При выполнении указанного действия последовала такая яркая вспышка, что все на какое-то время ослепли. Где-то на заднем плане ругался старший Деранго:

— Ты чего творишь старый…храмовник. Они должны были лишь слегка засветиться.

— Ничего личного, Ренальдо, просто проверил одну теорию. Ох, силён шельмец, я прав оказался.

Когда все проморгались и взглянули на нас, то удивлению не было предела — браслеты горели тёмно — багровым пламенем с росчерками молний. Отец Фирто пробурчал что-то непотребное, из чего, я лично, понял только 'сам дурак'. Когда народ оклемался от этих чудес, старший Деранго, на правах хозяина, пригласил всех в столовую на праздничный обед, посетовав о слишком малом количестве гостей. Нарейса прижималась ко мне, иногда поднимала правую руку, любуясь на переливы огней. Потом пожаловалась на нехорошего старика, колющего её взглядом. Пришлось слегка надавить на сферу внутри себя и накрыть нас защитным экраном, отчего храмовник крякнул и погрозил мне пальцем. Реналдо принёс маленькие рюмочки, в целях экономии коньяка, и усердно потчевал им Фирто. Как тот не крепился, не пытался совершать манипуляции пальцами, а земные градусы всё-таки уморили его. Пришлось мужской части Деранго тащить безвольное тело на четвёртый этаж, подальше от празднующих. Вернувшись, хозяин сам налёг на коварную жидкость и начал вспоминать, что после получения браслетов новоиспечённые супруги поднимались в спальню и через какое-то время выносили доказательство невинности бывшей невесты. За что получил от жены пинок по ноге и свернул разговор на другую тему.

К вечеру храмовник проспался и, как ни странно, был доволен тем, что 'отдохнул на всю оставшуюся жизнь', правда заметив при этом о необходимости закрепить полученный результат. Реналдо сразу стал разводить руками, утверждая, что всё закончилось и как только так сразу. Перед отъездом отец Фирто отвёл меня в сторону:

— Малыш…ты клыки то не скаль, не страшно, для меня ты и есть малыш. Хочу предложить тебе свою помощь в обучении.

— И чему же интересно?

— А ты прямо так всё знаешь и всё умеешь, да?

— Ну не всё.

— Не ну, а совсем ничего. Поверь старику, дурья твоя башка…опять скалишься? Правду не любишь слушать? Так вот, скоро твоей демонице рожать…ну хорошо, не скоро, однако это будет и что тогда?

— Родит.

— Родит, ой не могу! — Фирто зашёлся в хриплом смехе. — А как ты будешь контролировать своего ребёнка? Как ограждать от необдуманных поступков? Это ты, хоть что-то, но соображаешь, а дитё полезет куда не надо.

— Согласен — это проблема, — действительно, её нельзя будет перенести на Землю, и тут находиться очень опасно.

— И что скажешь?

— Я подумаю.

— Ну думай, думай, только не позднее девяносто дней до родов.

— А я знаю, когда они? — меня так и тянуло огрызнуться.

— О, боги, ты о чём думал, когда ребёнка делал?

— Ни о чём. — блин, может укусить его?

— Ни о чём, — передразнил храмовник. — Ладно, через сорок дней придёте или позовёте, я посмотрю.

Хозяева ушли заниматься своими делами, а я спросил Андреса о возможности 'Короны знаний' изучать другие языки, которые не заложены в информационных камнях.

— В принципе можно. Кристалл вставляется в другую ячейку и он снимает данные с носителя языка. Самому это делать не приходилось, но говорят, что процедура не очень приятная.

— Ничего, потерплю ради такого случая, а то из меня учитель совершенно никакой.

Мы прошли, в отведённую нам комнату, и принялись за эксперимент. Процедура оказалась настолько неприятной, что этот предмет срочно перешёл в разряд пыточных инструментов. Ощущения были такие, словно голова вот — вот взорвётся от избыточного внутреннего давления.

— Твою мать! — я обычно не говорю нецензурные слова при женщинах и детях, но тут сам бог велел выругаться от всей души. — Андрес, у вас, случаем, палачи не пользуются этой штукой?

— Нет, конечно. Зачем им это?

— А зря, очень действенное средство при допросах. Ну что, дорогая, — я обратился к Нарейсе, — теперь твоя очередь. Будешь изучать великий и могучий русский язык.

— Что-то мне боязно, — она испуганно посмотрела на обруч. — Ты так мучился.

— Прошлый раз нормально было? Да? Так что боятся нечего.

Осторожно одевая обруч на голову, Нарейса вся сжалась и крепко зажмурила глаза. Через пару минут расслабилась, лишь слегка поморщившись, а ещё через пять сняла 'Корону' и медленно произнесла, прислушиваясь к новым звукам:

— Совсем не больно, только чуть — чуть. Правда я чуть со страха не обос…

— Эй — эй, подруга, аккуратнее со словами. Наш язык хоть и могуч, но нужно выбирать, что и где говорить.

— Какие интересные и ёмкие у вас понятия, — она немного задумалась и выдала откровенно матерную фразу.

— Господи, научил на свою голову, — погрозил пальцем и предупредил. — Только не вздумай это произносить на людях.

— Вы сейчас о чём беседуете? — Андрес взял обруч и покрутил в руках.

— О том, молодой человек, что в приличном обществе похабными словами не разбрасываются.

— Может и мне его выучить, вдруг пригодится? — он с сомнением посмотрел на 'Корону', а затем сел в кресло решительно водрузил себе на голову.

Да, парень явно не рассчитывал на такой эффект. Нарейса с жалостью смотрела, как он скрипит зубами и стонет от сильнейшей боли, из под зажмуренных век даже побежали слезинки.

— Серхео, может нам снять с него эту чёртову хреновину?

— Нарейса, ты меня начинаешь вгонять в краску.

— А разве я неверно сказала?

— По сути — правильно, но сам выбор слов…ох, учить тебя и учить. Только снимать я опасаюсь, вдруг процесс прерывать нельзя?