Песах Амнуэль - Млечный Путь, 2016 № 02 (17)

— Нет, я так не считаю, Ли.

— И правильно, потому что я могу нравиться! Меня можно хотеть! Меня можно любить! Ясно вам, доктор Дебилоид?! Да пошел ты в задницу, старый козел, со своими выкладками дерьмовыми!

— Ли, посмотри на меня. Посмотри на меня. Не разговаривай со мной в таком тоне.

— Ладно.

— Я уверен, что ты можешь вызывать чувство любви.

— Ага, уверен он, как же! Хорош врать!

— Я могу дать тебе свое честное слово.

— О’кей, замяли. В общем, Рада… Она не совсем моя девушка. То есть, мы пошли как-то на свидание… Не важно. Мне все равно нравится другой человек.

— Другой человек?

— Опять приступ глухоты? Да, другой человек. И ему, в смысле, этому другому человеку я тоже… В общем, мы с ней встречаемся. Блин, идиотское слово, «встречаемся». Тупость какая-то. Мы с ней вместе.

— И что ты чувствуешь по этому поводу?

— Блин, что я могу чувствовать по этому поводу?! Как же достала ваша манера задавать эти паршивые вопросы! Это и есть ваш аналитический метод? Тупее ничего в жизни не встречал, за что вам только деньги платят? Шарлатаны. Я по этому поводу счастлив, ясно вам?! Впервые в жизни я чувствую, что у меня есть кто-то… кто мой ! Кому есть до меня дело, и это не вранье, не притворство, это все — настоящее! Она — единственная, кому есть до меня дело. Единственная, кто меня любит. Я точно знаю, что она меня любит. То, что у нас есть, это — настоящее. Единственное, что вообще есть настоящего.

— По сравнению со всем остальным миром, Ли?

— Что?

— Во время нашей второй встречи ты сказал: «Все вокруг ненастоящее. И все ненастоящие».

— Разве? Не помню.

— Я помню. Ты говорил это.

— И что?

— Я лишь хочу понять, сравниваешь ли ты ваши чувства, ваши отношения, то, что у вас есть, со всем остальным? С тем, что происходит в мире?

— Ничего я не сравниваю.

— Мне бы очень хотелось прояснить этот момент. Ты сказал сейчас о себе и об этом человеке, о том, что вы испытываете друг к другу: «Единственное, что вообще есть настоящего». Что ты имел в виду?

— Я имел в виду, что… Господи, почему я опять должен что-то объяснять? Зачем это нужно?

— Я считаю это исключительно важным.

— А я не считаю.

— Хорошо. Но я все-таки очень прошу тебя ответить на мой вопрос.

— Наше время еще не вышло?

— Нет. У нас еще достаточно времени.

— Горе-то какое.

— Ли, я прошу тебя ответить.

— Вы задрали меня, Дэвид . У меня от вас как будто сверло в голове. Вам бы следователем работать, допросы вести с применением пыток.

— Ответить на мой вопрос для тебя — это пытка? Тебе трудно это сделать?

— С чего вы взяли? Нет, нетрудно.

— Тогда скажи мне, пожалуйста, что ты имеешь в виду, говоря: «Все вокруг ненастоящее», выделяя из «всего» твои отношения с той девушкой?

— Я имею в виду, что наши отношения — это реальность. Это то, что существует, и то, что является правдой. Как в теории «творцов истины». Слыхали про такое?

— Это понятие из логики?

— Хм, странно, что вы знаете. Никто обычно не знает. Может быть, вы чем-то отличаетесь от других, хотя вряд ли. Просто Википедии начитались. Теория «творцов истины» исследует взаимоотношения между тем, что существует в реальности, и тем, что является правдой. Вы понимаете, что это не одно и то же?! Разве это не самый прекрасный парадокс, о котором вы когда-либо слышали в своей дурацкой жизни, наполненной жалким нытьем тех психов, которые к вам приходят рыдать в жилетку?

— Ты можешь объяснить понятнее этот парадокс?

— Я объясняю понятно. Если не понимаете, это ваши проблемы.

— Ли, как зовут ту девушку?

— Не ваше дело.

— Эта девушка и есть Крис?

— Не. Ваше. Чертово. Дело.

— Тогда просто поясни: ваши отношения с нею существуют в реальности?

— Да.

— И они являются правдой?

— Да.

— Единственной правдой и единственной реальностью в лживом, ненастоящем мире?

— Чего вы добиваетесь?

— А чем тогда является реальность, Ли? В чем суть лжи?

— Какая реальность?

— Реальность окружающего мира. Та, которую ты называешь двухмерной. Например, этот кабинет. В нем существую я, и этот стол, и кресло, на котором ты сидишь, диван и ковер. Перечисленные предметы, по-твоему, является реальностью?

— Допустим.

— Хорошо, а сад, который ты видишь за окном? Дорога, расположенная за ним? Это реальность?

— Что вы пытаетесь доказать?

— Слышишь шум в отдалении? По дороге едут машины, они реальны? Люди, управляющие ими, реальны? Почему ты называешь все это ненастоящим? Это метафора или твое видение?

— Наше время кончилось?

— Осталось пять минут.

— У меня голова болит, отвяжитесь от меня, а то вам придется собирать осколки моего разорвавшегося черепа с этого двухмерного пола.

— Хорошо, мы закончим на сегодня. Но подумай, пожалуйста, к следующей встрече, как ответить на мой вопрос.

— Я лучше поеду к предкам в проклятый Гонконг, чем буду думать над вашими вопросами. Пока, доктор.

4

— Вы знаете, что Лейбниц допускал существование только одного актуального мира? То есть только этого мира, нашего. На самом деле, он признавал возможность существования других миров, хотя размышлял так, исходя из ложного постулата. Это один из тех случаев, когда религия застит глаза даже очень толковым людям. Для Лейбница это было лишь способом обосновать абсолютную свободу Бога к творению. Бог настолько всемогущ, что может создать не один мир, а сколько угодно, хоть сто, хоть тысячу, хоть миллиард. Воля Бога бесконечна, поэтому не ограничена одной действительностью. Но при этом Лейбниц считал, что по-настоящему существует только единственный мир, наш. Тот мир, который выбрал для актуального существования Бог. Поскольку лично я ни в какие высшие силы не верю, то считаю…

— Ли, прости, что прерываю, но это действительно имеет отношение к нашему вопросу?

— К какому вопросу?

— В конце прошлой встречи я просил тебя ответить, что ты имел в виду, говоря…

— Да помню я, помню, не продолжайте. Реальное посреди нереального.

— И ты пытался объяснить мне это сейчас?

— Я просто говорил о концепции «возможных миров».

— И почему ты говорил об этом?

— Потому что мне захотелось. Это ведь мое право — выбирать тему. Могу рассказать о том, что съел на завтрак. Порцию мороженого с шоколадным сиропом. Да, я знаю, что это нездоровое питание, можете убрать осуждение с лица. Но я ем и делаю все, что хочу. Прерогатива жизни без родителей, представляю, как мне все завидуют.

— И тебе случайно захотелось рассказать о концепции миров, а не о том, что ты съел на завтрак?

— О концепции «возможных миров».

— Да, о ней.

— Просто захотелось, и все.

— Тебя интересуют подобные вещи?

— Нет, надо мной стоят с палкой родители и бьют меня, если я не успеваю прочитать перед завтраком главу из «Философии возможного». Господи, да мои предки думают, что Лейбниц — это какой-нибудь австрийский горнолыжный курорт!