Николай Дашкиев - Гибель Урании

— Ну, доченька, рассказывай. Вижу по глазам, что ты довольна.

— Ой, где уж там…

— Ну-ну, не может быть! — Круглое, добродушное лицо отца засветилось еще сильнее, а смешной клинышек бородки задорно задрался кверху. — Говори, а то я разнервничаюсь… и выпью еще целый бокал вина.

— Ладно. — Тесси огляделась и подвинулась ближе. — А на тебя можно положиться?

— Умгу… — Торн в этот момент пытался расправиться с бифштексом и поэтому не мог ответить отчетливее.

— И ты не расскажешь никому-никому?

— Умгу…

— Я не шучу, папа… Об этом я не должна была бы рассказывать. Дело в том, что мы с профессором Лайн-Еу завтра пересаживаем живой человеческий мозг!

Торн поперхнулся и вытаращил глаза на дочь.

— Девочка моя, ты…

— Нет, не сошла с ума, отец!.. — Тесси уже была серьезной. — Операцию будем делать только вдвоем. Ночью. Совершенно секретно. Ты же знаешь, что такие операции строго запрещены.

— И Лайн-Еу толкает тебя на риск?.. — Торн бросил салфетку, поднялся. — Я сейчас же позвоню ему, ты не можешь, не имеешь права!

— Жаль, — покачала головой Тесси. — Очень жаль, что академик Торн не умеет сдержать слова. К тому же, помню, он своей доченьке постоянно твердит: будь смелой…

— …и рассудительной. Разве не так, Тесси? А именно здравомыслия тебе и не хватает. Почти всегда. Конечно, профессору Лайн-Еу я не буду звонить. Но я беспокоюсь. Очень беспокоюсь.

Видимо, Тесси Торн ждала совсем другой реакции отца, потому что расстроилась и замолчала. Расстроился и Торн и, чтобы загладить вину, начал расспрашивать, что да как.

Девушка отвечала неохотно.

Ну, есть такой молодой, очень красивый черноглазый юноша. Ну, у этого юноши, как определил профессор Лайн-Еу, вследствие неизвестной страшной болезни невероятно быстро разрушаются все внутренние органы. Только мозг у него вполне здоровый. А, как известно, в организме меняются, обновляются все клетки, кроме клеток мозга. Следовательно, если дать ему новое тело, то…

Академик брезгливо передернул плечами, но Тесси, к счастью, этого не заметила. Ее внимание привлекла серия вспышек в небе, на котором догорали последние лучи Солнц.

— Что это, папа?

— А, ракеты… — безразлично ответил Торн. — Три дня назад у Крутого Порога начала работать новая стартовая площадка.

— На «Звезде Кейз-Ола»?

— Да.

Девушка замолчала, провожая взглядом пламенные хвосты, что поднимались все выше и выше, постепенно исчезая в тусклой синеве. Несколько секунд было тихо, а потом послышалось отвратительное, скрипучее: ве… ве… ве… Прокатилось эхом. Зашелестели деревья. И еще долго позвякивали бокалы на столе.

— Бр-р-р… Страшно! — сказала Тесси. — Люблю скорость, но без побочных эффектов… А здесь… Тебе не кажется, что эти ракеты летят с таким звуком, будто их тошнит?

— Ну, что ты! — с некоторой обидой ответил Торн. — Двигатели работают замечательно. Это нашей конструкции. Очень удачные!

Тесси улыбнулась исподтишка: отец себе не изменяет. Когда речь идет о технике, аллегорий и метафор он не понимает.

— Ну, хорошо, папа, а у тебя что?.. Рассказывай, рассказывай!

— Гм… Ну, так слушай: я создал антивещество!

— Антивещество!.. — с чрезмерным восторгом подхватила Тесси. — А что, это открытие имеет очень большое значение?

— Да. Ты знаешь, что, кроме электрона, есть еще одна частица такой же массы, но противоположная по знаку — антиэлектрон, или позитрон?

— Учила когда-то.

— Значит, ты должна знать, что, кроме протона, есть частица такой же массы, но заряженная отрицательно — антипротон.

— Слышала.

— Не выдумывай. Об этой частице ты не могла слышать, потому что ее открыли мы с Кольриджем совсем недавно.

— Ну, не слышала.

— И ты не знаешь, что, кроме обычного нейтрона, существует так называемый антинейтрон?

— Н-не знаю…

— Хвалю за честность. Антинейтрон существовал только в теоретических расчетах. Декаду назад мы с Кольриджем впервые в мире получили антинейтроны, да еще и не отдельные, а мощный пучок.

— Видимо, ты очень обрадовался.

— Не спеши, Тесси, не спеши! Я и до сих пор не знаю, радоваться мне или плакать… Ты не забыла, из чего состоит атом любого вещества?

— Не забыла, папочка! — вздохнула Тесси. — Ты втолковывал мне с детства! Положительное ядро атома состоит из нейтронов и протонов. Вокруг него вращаются отрицательно заряженные электроны.

— Прекрасно! А что если взять антипротон, антинейтрон и антиэлектрон, и построить из них антиатом?

— Ну, это антиатом и будет, — бодро ответила Тесси.

— Прекрасно!.. — круглые глаза академика Торна заблестели хитро, словно он дискутировал с настоящим противником. — А если соединить эти антиатомы в антимолекулы?.. — он налил себе в хрустальный бокал вина. — Ну, в форме этакого бокала, скажем. Что будет?

— Будет, уважаемый академик, антибокал, антикристальный, антипрозрачный, антивысокий, антиузкий и будет он наполнен антивином — дистиллированной водой или касторкой! Папа, милый, я ничего, ничего не понимаю во всех этих «анти». Да и зачем они мне нужны!

С великой любовью и, одновременно, с сожалением смотрел академик на свою дочь. Ему было хорошо оттого, что она такая жизнерадостная, и в то же время обидно, что между ними никогда не было и не будет трогательного единения мнений людей одной профессии.

— Тесси, Тесси! Если бы это услышала твоя мать!

Девушка вмиг погрустнела, покачала головой.

— Не надо, папа. Ведь я выполняю ее волю…

— Да, не надо… — академик вздохнул, погладил ладонями свою шарообразную голову. — Ты совсем такая, как была она, и противоположная во всем. Если хочешь знать, честь открытия антивещества принадлежит не мне, а твоей матери. Она теоретически доказала существование новой формы материи, еще когда тебя на свете не было. И вот теперь…

— Не надо, папа… Ты начал говорить о антибокалах.

— Ну, ладно. Антибокал… Если бы тут, на столе, появился такой антибокал с воображаемым антивином, то, дочь моя, мы не успели бы на него взглянуть! Через две десятимиллиардные доли секунды все вокруг, насколько хватит взора, было бы уничтожено. Страшная это вещь — антивещество!

— И ты его… создал.

— Да, моя дорогая… — академик поднял бокал, посмотрел сквозь него на огни в окнах лаборатории. Сказал тихо: — Я пью за самое выдающееся достижение науки Атомной эры! Ты знаешь: я никогда не хвастался. Но то, что я сделал сейчас, не может сравниться ни с чем.

Потрясенная Тесси замолчала. Она смотрела на своего отца с почтительным страхом. В сумерках его приземистая, округлая фигура расплывалась, сливалась с окружающими предметами. И только огни фонарей, отражаясь в выпуклых стеклышках очков, мерцали, мигали, придавая силуэту загадочный, даже зловещий образ.