Трейси Батист - Джамби, духи леса [litres]

– Такая хрупкая, – тихо сказала Северина.

Она сунула палец прямо в рану Коринн – и та взвыла от боли.

Малик вклинился между Коринн и Севериной и замер как стражник.

– Что вы делаете? – спросила у женщины Дру.

Северина бросила на них злой взгляд, но тут вернулся отец Коринн с чистой влажной тряпицей. Малик отошел в сторону, но Северина осталась на месте.

– Отойди, Северина, – попросил Пьер.

– Я знаю, как ей помочь, – настаивала Северина.

Она положила ладонь на рану и забормотала что-то под нос.

Коринн показалось, что глаза Северины вспыхнули желтым огнем. Девочка вновь вскрикнула.

– Ты делаешь ей больно! – Пьер оттолкнул Северину в сторону.

Гостья отшатнулась, и Пьер принялся осторожно промывать рану Коринн.

Девочка поморщилась от боли и зажмурилась.

– Папа, – прошептала она.

Она чувствовала прохладные пальцы отца на разгоряченной коже.

– Ш-ш-ш, – тихо сказал Пьер. – Я здесь. Ты же знаешь, я всегда позабочусь о тебе. Все скоро закончится.

Лицо Северины окаменело. Она положила руку на плечо Пьера.

– Ты не знаешь, что делаешь, – сказала она. – Я знаю, что ей поможет.

Он стряхнул ее руку.

– Я могу позаботиться о своей дочери, Северина.

Глаза гостьи вспыхнули гневом и запылали как раскаленные угли. Пока Пьер заканчивал перевязывать Коринн, взгляд Северины блуждал по комнате, словно она не знала, что делать дальше. Глаза остановились на каком-то предмете на другой стороне комнаты. Коринн увидела, что женщина смотрит на восковую фигурку ее матери. Девочка судорожно вздохнула.

Пьер поднял тряпицу, которую прижимал к ноге Коринн.

– Прости, прости, – сказал он. – Я буду осторожнее.

Северина подошла к полке и взяла восковую фигурку в руки. Она устремила взгляд своих жестких сверкающих глаз прямо на Коринн, а потом уронила фигурку на пол. Воск раскололся на две части, и они разлетелись в разные стороны.

Северина бросилась в ночь. Коринн посмотрела на Малика и указала на распахнутую дверь. Малик кивнул и исчез за ней, махнув брату и Дру, чтобы они следовали за ним. Дру подобрала кусочки статуэтки и завернула их в конец своего сари. Потом заглянула в комнату, где Пьер с извиняющейся улыбкой продолжал обрабатывать ногу дочери, и бросилась вслед за братьями.

Коринн вздрогнула, когда отец перевязывал порез, и всё пыталась выглянуть за дверь наружу.

– Не дергайся, Коринн, – предупредил Пьер. – Ты делаешь только хуже.

Он вышел на задний двор, чтобы вымыть тряпицы в ведре.

Девочка старалась лежать неподвижно, вслушиваясь изо всех сил, но ночную тишину нарушали лишь обычные шорохи и голоса животных. Наконец на тропинке, ведущей к дому, раздался топот ног.

– Она исчезла, – сказал Буки.

– Где? – спросила Коринн.

– Мы потеряли ее из виду за поворотом. Когда мы до него добежали…

– Она испарилась, – закончила за него Дру.

Малик широко развел пальцы и расставил руки в стороны, словно показывая, как что-то унесло ветром.

– Но это невозможно, – не поверила Коринн.

– Мы искали повсюду, – сказала Дру и, опустив голову, понизила голос, когда в комнату вернулся Пьер. – На дороге ее не было.

– Малик искал следы на земле, но ничего не нашел, – прибавил Буки.

– Куда она могла пойти? – спросила Коринн.

Но один ответ на этот вопрос уже зародился в ее голове, и сердце девочки забилось чаще.

Малик повернулся к окну и указал на деревья.

– Ни один человек не пошел бы в этот лес, – сказала Дру. – Особенно ночью.

– Разве что Северина – и есть не человек , – прошептал Буки.

Дру пропустила косу сквозь пальцы, пока не дошла до самого конца.

– Нет, не может быть, – заявила она. – Эти не могут выходить днем. Свет уничтожает их.

– Но кем еще она может быть? – спросила Коринн. – Раньше я в них не верила, но, может быть, она и вправду…

– Не говори вслух, – взмолилась Дру, но слово уже сорвалось с губ Коринн:

– Джамби.

Джамби легко переползала через толстые стволы и пробиралась в густом подлеске, хотя ночь в лесу обратилась непроглядной теменью. Проведя столетия среди этих стволов, джамби знала все тропинки меж спутанных корней так, будто сама их проложила. Ветви, которые цепляли людей за волосы, и кустарники, которые их царапали, никогда не причиняли вреда ей. Она знала каждое дерево, каждый куст. И также знала, когда мимо них проходили люди. Она чуяла их кровь на остриях шипов, и даже тончайшая нить, вырванная из одежды, хранила запах их кожи. В этом лесу сама земля со всем, что на ней росло, уступала дорогу джамби. Но люди ее властью не обладали. К тому же они были неуклюжими и напуганными, и все обитатели махагонового леса с радостью выставляли преграды для тех, кто осмеливался войти под сень древних стволов.

Обычно чем дальше она погружалась в свои владения, тем счастливее становилась, но только не этим вечером. Сегодня она думала только том, как Пьер отстранился от нее, оттолкнул ее в сторону. А ведь вчерашний вечер прошел совсем по-другому. Она думала, что заслужила их доверие. Но сегодня все изменилось.

– Они не видят во мне члена семьи, – пробормотала джамби. – Они видят только друг друга, – вскипела она. – И никогда не примут меня.

Мутная слеза скатилась по ее щеке, затем выпростала лапки и поползла по телу.

– Я была кругом права. До появления людей остров был лучше. Пришло им время уйти. Но сначала я отплачу им за то, что они отняли у меня сестру.

Рука джамби метнулась вперед и схватила за шею маленькое мохнатое существо. Оно извивалось, а Северина продолжала сжимать его большим и указательным пальцами все сильнее и сильнее, покуда крошечные косточки не хрустнули и существо не обмякло. Она поднесла мертвое животное к своей груди и погладила его.

– Я дам ребенку моей сестры выбор. Может быть, я смогу убедить ее присоединиться ко мне.

Джамби снова сжала зверька, и на мгновение он задрожал, будто возвращаясь к жизни, но это была лишь краткая вспышка. Северина раскрыла рот и проглотила маленькое животное целиком, вместе с костями и мехом.

– Я чувствую в ней силу, – проговорила джамби, покончив с хрустящими косточками существа и облизав губы. – И эта сила мне нужна.

Утром Коринн развязала наложенную отцом повязку и обнаружила мягкий красный струп, покрывший рану.

Она коснулась его. Болело, но несильно.

Девочка собрала апельсины и не торопясь двинулась на базар. Когда она ковыляла по пыльной дороге, ей начало казаться, что лес по правую руку от нее становится все гуще. На лбу и спине девочки выступил пот, волосы на затылке и руках встали дыбом. Впервые близость махагонового леса заставила сердце Коринн сильнее стучать в груди. Она вспомнила глаза, которые видела несколько дней назад, и прошлую ночь, когда глаза Северины вспыхнули тем же цветом.