Сергей Грушко - Восставшее поколение

За светлое время суток забрались на такую высоту, где беспрепятственно гулял ветер. И как ни утепляли палатку, от всех щелей избавиться не удалось. Дров было негусто. Тонкие ветки редкого кустарника горели, однако углей почти не оставляли. Но мясо добытого молодого барашка, кое-как пожарить получилось. Ночью всем удалось поспать максимум часа по четыре. Где-то не очень далеко несколько часов кряду выла неведомая зверюга, действуя на нервы. Рассвет встретили с радостью — во время ходьбы хотя бы можно было согреться. Когда же солнце взошло достаточно высоко, оно стало палить так, что хотелось забиться в тень. Однако никакой тени поблизости не наблюдалось. Были лишь камни, глинистая земля с редкими клочками сухой травы и кое-где низкие, изогнутые, колючие кусты.

— Ну наконец! — зайдя на вершину очередного холма, выдохнул шедший самым первым Глеб. Подойдя к нему, остальные прямо перед собой увидели впадину, а на ее дне приличное по размерам озеро. По его берегам росли деревья, высокая трава, тростник. У самой воды толпились круторогие муфлоны.

— С легким паром, Машенька, — поприветствовал Андреич девушку, вышедшую из импровизированной бани. — Чай готов, присаживайся. Предлагаю вприкуску с яблочками.

— Спасибо, с удовольствием.

— Кто следующий? Давай, Денис, ты. Дровишек подкинь, если надо.

Блаженство продолжалось второй день. Если считать блаженством и возведение жилища, на что ушел весь первый день. Его оборудовали в гроте на высоте четырех метров над землей, доступ туда был только с помощью лестницы. Вход заложили камнями, щели замазали глиной, оставив лишь неширокую щель для плетеной приставной двери и отверстие дымохода. Ночных дежурств, как таковых, не было. Выспались всласть. Утром занялись помывкой, потом чинили одежду. Третий день посвятили более тщательному исследованию озерной долины.

Машу, по ее просьбе, оставили дома. Шли налегке, но, разумеется, с копьями. На южном краю долины встретились с парой больших пятнистых кошек, которых условились называть леопардами. Близко к ним не подходили, но и они агрессивных намерений не выказывали. Помимо муфлонов, заметили горных козлов с козлятами. У берега было полно разнообразной непуганой водоплавающей птицы. Заметили еще не начавший смердеть труп чего-то, похожего на необычную дикую собаку.

— Шакал какой-нибудь, — прокомментировал Андреич. — Никогда не видел такого. Что-то местное, экзотическое.

Особое внимание обращали на пещеры и разные трещины в скалах, которые могли использоваться в качестве человеческих жилищ и убежищ. Хватило одного дня, чтобы не торопясь обойти озеро. Обнаружили уходящую на восток промоину, по которой, видимо, вытекала вода, когда озеро переполнялось. Добыли парочку гусей. Насобирали знакомых съедобных растений. Короткий путь к своему гроту шел вдоль берега, но любопытства ради решили обойти прибрежный холмик и глянуть, что прячется за ним. За холмиком была впадина, заросшая непроходимым кустарником, поэтому пришлось пройтись по холму. С его вершины Вовка заметил вход в пещеру, скрывавшийся за кустами. Попеременно работая мачете, топорами и ножами, путь к ней расчистили за четверть часа. Судя по разбросанным везде костям, пещера когда-то принадлежала крупному хищнику, который таскал сюда свою добычу. Но было это очень давно.

Разожгли костер и принялись разгребать кости. Через десять минут Вовка, который удалился в глубь пещеры дальше всех, закричал:

— Есть! Череп!

Находку вытащили на свет и рассмотрели. Череп был небольшой, принадлежавший видимо ребенку, без нижней челюсти. Почти все зубы были на месте.

— Похожи эти полосы на следы зубов хищника? — указал Андреич на ровные неглубокие бороздки на верхней челюсти.

— Андреич, как ты можешь об этом спокойно рассуждать? — Руслан не сводил глаз со страшной находки.

— Перед заброской мы прослушали курс анатомии. Так что я всяких костей насмотрелся. Еще было чуть-чуть антропологии. Черепа с такими вот массивными надбровными дугами нам показывали там.

— Того же типа, что и первый? — спросил Глеб.

— Человеческий, хотя оба черепа явно принадлежат не совсем таким, как мы. Они схожи между собой. Что ты, Руслан, так гримасничаешь?

— Я представил себе этого ребенка в зубах зверюги, как она тащит его в свою нору.

— Какой ты впечатлительный! Я и не представлял.

— Ой, пойдемте отсюда, — подал голос Денис. — Потом вернемся.

— До темноты время есть, можем еще покопаться.

— Нет, я больше не могу.

— Да, давайте домой, — поддержал его Руслан. — Будет желание, потом придем.

Вечером, когда стемнело, после второй порции сытной похлебки Дениса потянуло на разговоры. Он подсел поближе к Андреичу, следившему у очага за обжигом горшка, и спросил:

— Андреич, а гейдель-бергский человек мог разговаривать?

— Наверно нет.

— А научить его можно было?

— Ну если обезьян учили, то и его научили бы. Языку жестов. Ну может еще мычал бы немного.

— А читать их можно было бы научить?

— Думаю, да.

— Тогда и писать?

— Почему нет? — Андреич чуть отодвинулся от очага, в котором от новой порции дров усилился жар.

— Если они научатся читать и писать, то смогут легко передавать знания следующим поколениям, и в итоге станут умными, как мы.

— Мы еще никого не нашли, а ты их уже учить собираешься. Может тут вообще никого нет, может их как-то заносит сюда, и они быстро вымирают. И даже если эти люди существуют, мы не знаем, действительно ли они аналоги гейдельбергских людей из нашего прошлого или что-то особое. До хомо сапиенс было столько разных видов, что диву даешься. Вот что еще: прежде чем их чему-то учить, надо сто раз подумать. Не из-за того, что они сильно поумнеют и станут опасными для нас, а потому что те из них, кто научится каким-то радикально новым технологиям, смогут просто-напросто массово истребить своих менее удачливых сородичей.

— Как истребить? Зачем?

— А зачем мы истребляли себе подобных? Ради ресурсов, ради понтов и даже ненамеренно — разными эпидемиями.

— Я тоже никогда не понимал, зачем был весь этот ужас.

— Не ты один. Чем дольше здесь живу, тем больше склоняюсь к мысли, что нас как будто нарочно отселили из основного человеческого зверинца и дали возможность создать более гуманную, разумную, и уж точно менее жестокую цивилизацию.

— Ага, с Радомиром во главе, — не удержался от ехидного замечания Руслан.

— Парень, да Радомир по сравнению с вождями старого мира — ангел во плоти, пай-мальчик! Бегает за вами и грозится отправить на угольную шахту. Смех!

— А что он еще может? — недоуменно спросил Руслан.

— Ты хотел спросить, что на его месте могли бы сделать другие? Я бы рассказал тебе, но, боюсь за твое психическое состояние. Тебе сегодня от слов про пойманного зверем ребенка поплохело, а мои рассказы будут гораздо страшнее.