Борис Штерн - Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!

Что же происходило в действительности? Решение о моем главном тренерстве принималось на самом верху, я знал об этом и, как офицер, не мог отказаться. Бригадный дженераль Гу-Син под расписку ознакомил меня с проектом закрытого президентского Указа о моем назначении и приказал завтра утром вместе с председателем ФУФЛА Сури'Намом явиться в парадной форме на встречу с президентом д'Эгроллем.

— Зачем я понадобился Президенту? — спросил я. Можно и без меня все решить.

— Там ничего не будет решаться, — ответил дженераль Гу-Син. — Эта встреча организована в целях маскировки, для отвода глаз. Надо показать, что вы и Лобан продолжаете работать в футболе. Надо напомнить, что Президент любит футбол, — это успокоит общественное мнение и усыпит бдительность всяких там разных посторонних наблюдателей. Ну и... Президент просто хочет познакомиться с вами. Советую вам понравиться Президенту.

— Как я должен ему «понравиться»? Сплясать перед ним лезгинку?.. Голым на столе, что ли?

— А хоть бы и так. По ситуации. Но в рамках приличий. Он мужик простой, любит пошуметь, посмеяться. Не боись, майор! Но будь осторожен, веди себя естественно и поменьше думай, — Президент читает мысли на расстоянии.

Заботы, заботы... Не боись, но будь осторожен и поменьше думай... это все не с моим здоровьем.

Я отправился в гарнизонный универсам «Пятизвездочный», купил новые сапоги (хорошие, яловые), складной утюг, нитки-иголки и весь вечер приводил в порядок парадную форму. Утром мне с председателем Сури'Намом пришлось ожидать в президентском предбаннике больше часа, потому что Президент и дженераль встречались «без галстуков» с хантским послом. Я сидел и тренировался «поменьше думать». Получалось плохо. Тогда я решил «ни о чем не думать». Получилось еще хуже. Наконец, вышел хантский посол без галстука, но во френче, застегнутом на все пуговицы. Посол мрачно глянул на меня с председателем Суром, вошел в лифт и укатил. (Я видел хантского посла в первый и последний раз в жизни, потому что через неделю этот застегнутый политик был отозван на родину. Пересекая границу Приобского хантства, он расстегнул пуговицу на животе и сделал себе харакири.)

Потом появился сам президент д'Эгролль, наш харизматический лидер. Мои первые впечатления от Президента были проще некуда: гигант в шортах по колено и в шлепанцах на босу ногу необъятного размера; из-под расстегнутой рубахи, завязанной узлом на животе, курчавилась седая грудь, Президент почесывал ее всей пятерней. Харизма так и перла из него, — иначе как управлять страной? За ним шел дженераль Гу-Син, за ним мордовороты-телохранители, за ними — какие-то президентские девки-стенографистки с длинными ногами, с блокнотами и карандашами.

— А вот и футболисты пришли! — обрадовался Президент. Левой пятерней он продолжал расчесывать кудри на груди, правую вяло протянул председателю Суру, а меня как бы и не заметил. — Ну, берем стулья, садимся и рассказываем — как там у вас дела, какие проблемы, когда станем чемпионами мира?

Я был разочарован — Президент даже не пригласил нас в Кавалергардский Зал, так и принимал в предбаннике. Все расселись, а телохранители заученно отступили за спину Президента. (Я сам служил в охране, и эти мне не понравились — какие-то тупые, бездумные, вышколенные, очень уж знают, что надо делать.) Вначале на встрече присутствовали фужеры <���футбольные журналисты>. Эти тоже хороши со своим недержанием языка. Один из них, интеллигентный дотошник и тошнотник, спросил Президента:

— Правда ли, что футбол является для вас не просто Игрой, а средством для овладения Вселенной?

— В сущности, конечно, — весело и бездумно ответил д'Эгролль («конечно», «собственно», «в сущности» — слог Президента).

— Каким же образом вы намерены посредством футбола завоевать Вселенную?

Президент уже собрался что-то еще ляпнуть, но уловил и прочитал мой взгляд: «Засунь язык себе в задницу и не свисти лишнего! Болтун — находка для Постороннего Наблюдателя!» Ему очень не понравился мой взгляд (я даже уверен, что Президент прочитал его дословно, хотя я и пытался «ни о чем не думать»), но он понял свой промах. Он внутренне ч@ртыхнулся, его взгляд стал тяжелым, булыжниковым. Он медленно проговорил:

— От ч-ч@рт, вы не дослушали ответ. В сущности, конечно, вы не правы...

И произнес небольшой спич о футболе, как о социальном явлении (речь была в стиле Лобана, жаль, что Лобан не слышал):

— Наша социальная система чем хороша? Наша система тем хороша, что она основана на футбольном фундаменте. Футбол — вот свая нашей идеологии. Все держится на футболе, все подчинено футболу. Любовь, патриотизм, судьба Вселенной, смысл жизни, Бог, — это Футбол! В этом смысле — и только в этом футбольном смысле! — мы покорим Вселенную. Конюшня — это наш отборный контингент, это наша стальная гвардия, — д'Эгролль еще раз жестко взглянул на меня и нехотя добавил: — А главный тренер конюшни, конечно, лучший из лучших. В сущности, если футбол есть и если футбол будет, значит, Вселенная есть и Вселенная будет, — с пафосом закончил Президент.

— Прекрасные слова! — прокомментировал председатель Сур. (Вот кто умел ни о чем не думать. Он слушал эту речь с каменным лицом надгробного монумента, выражая высшее удовлетворение от прожитой жизни.) — От имени многомиллионной армии футбольных болельщиков...

Пока Сури'Нам говорил дежурные слова «от имени многомиллионной армии», телохранители попросили фужеров выдвориться. Как только те ушли, президент д'Эгролль ладонью показал председателю — «закрой пасть», подошел ко мне и вяло пожал руку. Не люблю вялых мужских рук. Хуже вялых только потные.

— Я о вас слышал много хорошего, майор, — так же вяло похвалил Президент и принюхался. Он был крепко недоволен моим взглядом и воротил нос — от меня несло новыми начищенными сапогами, я ему очень не нравился.

— Благодарю, господин Президент. Стараюсь в меру своих сил хорошо делать свою работу, — тоже дежурно ответил я.

— Не суетитесь и не благодарите, я не сделал вам комплимент. Наоборот. Когда о ком-то говорят много хорошего, я настораживаюсь. Это не есть хорошо. У каждого человека есть свое плохое. Значит, плохого просто не видят. Значит, этот человек скрывает свой скелет в шкафу. Я бы не подписал указ о вашем назначении, если бы о вас говорили только хорошее. Но о вас говорили и много плохого, и это мне понравилось. Теперь можете благодарить.

— Спасибо, господин Президент! Я вот что хотел вам показать, но неуверен... — сказал я, засунул руку в карман и, пытаясь ни о чем не думать, сложил пальцы в нужную диспозицию.

Президентские охранники насторожились.

— Не делайте лишних телодвижений, — предупредил Президент и с неудовольствием спросил: — Что у вас в кармане? Прошение? О помиловании? Или о президентской субсидии? Показывайте, пока я добрый!