Александр Ильин - На суше и на море - 1977

Яйца гагар имеют характерную грушевидную форму. Поэтому, когда взлетающая птица неосторожно его толкает, оно не падает с маленькой площадки, а лишь начинает вращаться вокруг своей оси и остается невредимым. Птенцы вылупляются хорошо развитыми и спустя некоторое время оставляют шумные перенаселенные острова и разлетаются по районам, богатым рыбой.

В районах Северной Европы, Гренландии и Северной Америки обитает обыкновенная гага. Она любит путешествовать и в зимние месяцы встречается в водах умеренного климата. Тогда ее можно увидеть и на Черном море.

В период размножения гага образует колонии, но избегает сожительства с другими видами птиц. Она строит гнездо на скалистом берегу. Самка выстилает его пухом, который выщипывает у себя на нижней части груди и животе. Этот пух, обладающий высокими термоизоляционными качествами, очень ценен. В каждом гнезде не менее 18–20 граммов чистого пуха. Этот пух собирали еще в глубокой древности. В начале нашего столетия в северных областях Европы добывали десятки тонн гагачьего пуха. Поэтому теперь уже колонии гаг встречаются крайне редко.

Когда речь заходит о морских птицах, нельзя не упомянуть многочисленные виды чаек. Представителей этой группы пернатых можно увидеть высоко в небе или наблюдать, как они ловко ловят рыбу или, усевшись на воду, носятся по волнам, как маленькие белоснежные парусники.

Среди них также есть рекордистки, которые преодолевают большие расстояния без отдыха. Примером может служить райская рыбачка, которая гнездится в полярных областях Европы, Азии и Америки, а зимует в Антарктиде. Дважды в год она совершает «марафон» от Северного до Южного полюса. Во время перелета ни разу не опускается на землю и редко отдыхает на морских волнах. Через несколько месяцев пускается в обратный путь. Ежегодно райская рыбачка пролетает 36 тысяч километров, не считая тех рейдов, которые она совершает в поисках пищи.

Если водная стихия для пришельцев сурова и жестока, то для «детей моря» — родина, которая предлагает им свои щедроты. Скалы, омываемые волнами прибоя, — любимые места для воспитания молодого поколения. Только что вылупившиеся птенцы пристально смотрят в безбрежный простор, откуда прилетают с пищей их родители. Еще немного, и они неуверенно, широко раскрыв крылья, понесутся над морской ширью. Это и сделает их со временем бесстрашными морскими путешественниками.

Статья

Иллюстрации Р. Баландина

Мы поднялись на перевал. Нам открылась обширная, едва обозримая впадина, оконтуренная невысокой зубчатой стеной гор. Мы смотрели вниз и видели небо: серое осеннее небо, затянутое облаками. Здесь, в безлюдном центре Анадырского плоскогорья, среди нескончаемой толпы остроконечных вершин, распласталось гигантское озеро Эльгыгытгын.

В стороне взбирались на перевал рычащие тракторы. Наш геолого-географический отряд двигался на север, к Ледовитому океану. Эльгыгытгын был лишь одним из пунктов нашего тысячекилометрового маршрута.

Лагерь мы разбили близ озера. Засыпая, слышали, как тяжело и мерно бьются волны о берег, перемешивая гравий, словно рядом дышало море. Впрочем, озеро это не малое: глубина — полторы сотни метров, диаметр котловины — десяток километров.

…А ночью над озером стремительно летела Луна навстречу прозрачным облакам, светлая дорожка рассекала черное зеркало вод. И вспоминалась старинная чукотская легенда о чудовище Калилгу, пожирателе людей и оленей, выходящем временами из Эльгыгытгына…

Почему появилось здесь озеро? Опустилась ли земная кора на пересечении глубинных разломов? Или прогрохотал некогда вулканический взрыв, потрясший горы? Или медленно, из века в век прогибалась складка — синклиналь? А может быть, это — воронка от падения крупного метеорита? Между прочим, в этих краях обнаружены каменные орудия древнего человека. Когда, как, откуда, почему пришли сюда люди? Какие следы их пребывания хранит озеро? Вопросы, вопросы, вопросы. Но у нас лишь два маршрутных дня и задачи производственные, а не научные.

Два трактора, тарахтя, разворачиваются и направляются прочь от загадочного озера. За ними остаются темные следы — полосы развороченной почвы, как бы глубокие шрамы на лике тундры. А мы, съемщики, налегке поднимаемся на покатую горушку и в последний раз оглядываем Эльгыгытгын. На противоположном берегу торчат два конуса, словно две пирамиды. Возможно, это — потухшие вулканы. У подножия одного из них — горы Военных Топографов — мы нашли вчера старую вылинявшую пилотку…

…Легкий АН-2 летел над пустыней. Гладкие блины такыров сменялись ячеистыми песками. Временами тянулась плоская равнина, исхлестанная вдоль и поперек двойными ровными полосами — следами автомашин.

Мне вспомнились следы тракторов в тундре — следы, не пропадающие порой долгие годы. Как хрупка, беззащитна природа и здесь, в звенящей от зноя пустыне, где горизонт украшен дрожащими миражами, и там, в студеной тундре, летом усыпанной голубикой и морошкой да разноцветными и круглыми, как конфетти, листьями полярных крохотных березок…

…Саянская тайга гудела от ветра, как штормовое море. Моя одинокая палатка пыталась взлететь птицей, но крупные капли дождя приколачивали ее к земле. Третьи сутки я был один: реки вздулись от дождей и экспедиционная машина не могла добраться сюда. Непривычность обстановки, одиночество порождали бессонницу. Чудились какие-то храпы, сопение, треск и хруст веток.

Утром я проснулся в непривычной тишине. Ветер утих. Но именно теперь с ошеломляющей ясностью слышались глухие вздохи и грузные шаги у палатки. Замирая, лежал я в спальном мешке, ожидая вторжения медведя. Наконец не выдержал: выскользнул из мешка, схватил малокалиберку и охотничий нож и с диким боевым кличем выскочил наружу!

Рядом с палаткой стояла… корова. Она удивленно повела головой и махнула пышными ресницами. Поодаль паслось еще несколько животных. В сердцах сплюнув, полез в палатку. Хорошо еще, что возле стада не видно было пастухов: что бы они обо мне подумали?..

…Дышать было тяжело. Рубашка — хоть выжимай. Шутка ли — карабкаться по крутому, густо заросшему кустами рододендронов склону горы. Три тысячи метров над уровнем моря. Наконец-то лес расступился. Мы увидели великолепный альпийский луг с яркими цветами. Где-то в стороне, много ниже, протарахтел над перевалом рейсовый самолет Кутаиси — Местиа. Слева ослепительно сверкала на солнце грозная и прекрасная Ушба — неприступная крепость, воздвигнутая природой, красивейшая вершина Кавказского хребта.