Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Освоение этих земель неизмеримо увеличит их населенность. Где раньше были небольшие поселки охотников и лесников, где проходили лишь тропы эвенков, теперь возникнут железнодорожные станции и многотысячные города. Очень важно, чтобы в этих заповедных местах со здоровым климатом и прекрасными ландшафтами люди могли жить, не нарушая гармонии природы и не уродуя ее.

Значение трассы огромно. БАМ — не только транспортная магистраль. Это мощный катализатор развития производительных сил прилегающих к ней районов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Уже сейчас можно говорить о возникновении Южно-Якутского производственного комплекса: коксующийся уголь и железная руда; Удоканская медь; полиметаллы и асбестовое месторождение севера Бурятии; гигантские нетронутые массивы лесов Восточной Сибири…

БАМ — это самая современная строительная техника, но одновременно сложнейшие инженерные, экологические и нравственные проблемы. Тоннели через Байкальские хребты, мосты через Лену, Амур, Зею; вечная мерзлота, наледи и болота. Все это приходится преодолевать людям, в первую очередь первопроходцам. Их сотни: упорно шагающие по марям Амурской области изыскатели, отважные водители автомашин по ледовой дороге через Байкал; укладчики и монтажники, строители Тынды и проходчики Северо-Муйского туннеля. И только благодаря их самоотверженному труду метр за метром пробивается через топи и хребты Великая магистраль.

Фотоочерк

Фото автора

Шесть лет, вернее, летних полевых сезонов я отдал Северу, тундре, работая географом в экспедициях в шестидесятые годы. Потом занялся другим делом, стал ездить в другие районы нашей страны. О Севере вроде бы забыл напрочь. И вдруг во мне шевельнулось воспоминание о тундре и полевой жизни, а еще через некоторое время на себе испытал, что значит «зов Севера». И вот по прошествии восьми лет я вновь полетел на Север. Мне надо было снова увидеть тундру и сравнить ее с той давней, моей.

О, тундра здорово изменилась! Просто не верится, что прошло каких-то несколько лет… Ныне она осваивается интенсивно. Видишь следы экспедиционных стоянок, бывших буровых и заброшенных складских помещений.

Опишем здесь один полевой сезон (вобравший, разумеется, в себя и воспоминания прежних лет, и впечатления от последней поездки) в хронологическом порядке.

Чаще всего, конечно, добираться до тундры приходится самолетом (взгляните на карту: ниточек железных дорог здесь почти нет). Впервые — на Чукотку я тоже летел на старом, добром ИЛ-14. Сначала он «поднялся» к Архангельску, потом тянул вдоль побережья Ледовитого океана. Часами под крылом слева темнела океанская вода пополам со льдинами, а справа — бесчисленные озера тундры. Впечатление было такое, будто самолет боится заблудиться и придерживается кромки берега. Мы летели три с половиной дня. Цифра скорее из практики железной дороги. В воздух самолет поднимался в основном днем, а ночами мы сидели во всех этих легендарных, знакомых с детства по названиям Амдерме, Диксоне, Тикси.

Несколько сезонов мы «вплывали» на Север по Печоре на очаровательном допотопном пароходе. От города Печоры до Нарьян-Мара, который «не велик и не мал», он не спеша шлепал плицами колес три дня (сейчас по Печоре ходит стремительная «Ракета»). А в последний раз я перевалил за Полярный круг самым распространенным, пожалуй, теперь транспортным средством — вертолетом.

Белые ночи. Столько уже писали об их колдовской силе, непередаваемом очаровании, что не хочется повторяться. Отмечу лишь, что они весьма удобны для жизни и работы. Сначала к ним, правда, трудно привыкнуть. Нелегко засыпать, когда по часам полночь, а в окно светит солнце. Да и вообще ощущение такое, точно живешь в витрине и некуда спрятаться. Л вскоре к этому привыкаешь и ведешь обычный образ жизни. Но вот постепенно темнеет все раньше и раньше. В тундре, где нет, увы, никаких фонарей, в темноте делать нечего. И все больше времени приходится проводить в палатке при неверном пламени свечи. И вот тогда не раз вспоминаешь светлую благодать заполярного июля.

Классический пейзаж тундры — обилие воды: речки, речушки и озера, озера… Недаром в тундре, хотя и видно окрест на многие километры, так трудно ориентироваться. Все так похоже, одинаково.

А вот и он, старый недобрый знакомый — Его Величество Комар! Местные жители называют комаров не иначе как почтительно-ненавидяще: «он». Комары служат и справочником, и эталоном. Тут не говорят, например, теплое или холодное было лето, а вспоминают, много ли было «его», когда «он» исчез и т. д. Что по сравнению с этими жалящими полчищами комары средней полосы нашей страны?! Просто жалкие дилетанты!