Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

Человек учится не воевать, а договариваться со стихиями. Так когда-то в Древней Руси первых пиротехников называли «уговорщиками огня». Оползневики — уговорщики оползней.

Сейчас в Узбекистане они в почете. Без их участия не обходится ни один проект, о каком бы строительстве ни шла речь — канала, водохранилища, дороги, завода, санатория, высоковольтных линий. То же касается освоения новых земель в предгорьях. Цель оползневиков — так обследовать территорию будущего строительства, чтобы исключить саму возможность оползней.

Но если подвержен оползням обширный регион, пусть даже раз в 30–40 лет, как тогда быть? Обходить его стороной? Не осваивать? Пусть пустует? Сидеть и ждать, когда разразится катастрофа?

Ученые научно-технического производственного объединения «Узбекгидрогеология» после почти 17-летнего изучения оползнеопасных районов республики пришли к убеждению, что замедленное развитие оползней нужно ускорять, вызывая их движение и умело регулируя его. В итоге удастся остановить оползень окончательно, создав безопасную зону. Как регулировать?

Самый крупный здесь Ангренский оползень оказался серьезным экзаменом. Когда впервые в мире здесь, в Ангрене, началась подземная газификация угля, никто не мог предполагать, что она вызовет такой колоссальный оползень. Только в последние годы инженеры-геологи научились прогнозировать послезавтрашние результаты сегодняшних начинаний человека. Что же произошло в Ангрене? Под мощным угольным пластом в 10–12 м оказалось почти полое пространство, и, когда выгорел пласт, отдав газ «на-гора», земля обрушилась и вызвала движение… противоположного берега реки Ангрен! Начался гигантский оползень. Объем его — до 800 тыс. м³, площадь, пришедшая в движение, — до 8 км², средняя глубина движения —100 м, скорость — 4–6 мм/сек!

Не будь инженерной геологии, не будь оползневой службы, от подземной газификации угля в Ангрене, быть может, пришлось бы вовсе отказаться.

Но специалисты дали прогноз развития оползня с учетом дальнейшей работы. Были предложены меры для прекращения оползнеопасных явлений: надежно сдерживать земную твердь станут здесь отвалы горных пород; они заполнят пустоты, восстановят необходимое равновесие.

А любую оползневую трещину, как ни парадоксально, есть смысл привести в движение, ускорить ее развитие искусственным водонасыщением и провести разрушительный процесс в жестких рамках, отмеренных человеком, остановив затем навсегда.

— Ведь при естественном развитии оползня в склоне устанавливается замкнутая система — не нарушенный водный мешок, — рассказывает доктор геолого-минералогических наук Р. А. Ниязов. — Искусственным увлажнением мы добиваемся раздробления склона. Из нескольких точек, через штангу, под давлением подаем воду в глубь склона, насыщаем вначале нижние пласты, потом верхние и таким образом создаем поле влажности искусственно. При этом лёссовые неустойчивые породы сжимаются и дают вертикальные трещины. Склон разрушается. «Водный мешок», созданный искусственно, не распространяется дальше, зато на данном оползнеопасном участке влажность достигает критической точки и процесс замирает. Это можно сравнить с возведением фундамента здания, — добавляет Ходжаев. — Строители увлажняют предварительно грунт, а после просадки кладут фундамент. Вот и мы после «профилактики» оползнеопасного района можем уверенно сказать: стройте здесь, люди, селитесь, но не забывайте, о деревьях

Почему Ходжаев напомнил о деревьях? Ведь гигантские оползни, тронувшись в страшный поход, не щадят целые леса!

Потому что, по наблюдениям оползневиков, движение земли в горах часто начинается там. где нет «зеленых друзей» человека, где они своими корнями не скрепляют почвы. И потому оползневики ратуют за рекультивацию — восстановление покрова — самый простой и надежный способ закрепления почв, если они стронуты каким-либо строительством. На опасных голых и крутых склонах гор нужны террасы с зелеными насаждениями, тогда эти массивы земли вряд ли попадут на карту оползнеопасных точек. А сажать можно и загодя, еще только планируя освоение района.

Об этом и рассказывали мне инженеры-геологи узбекской оползневой службы. Сейчас, осенью, в диспетчерской тихо. А вот весной у телефона постоянно дежурят. Люди, находящиеся далеко от города, в опасных точках, сообщают: «Оползнепроявление, наблюдаемое мной, в прежнем состоянии. Движения не замечено» или: «Меры, принятые против такого-то оползня, оказались эффективными. Движение остановлено…»

— Под крылом самолета — Волга, — объявляет стюардесса. Мы кинулись к иллюминаторам, но, конечно, ничего, кроме белой ваты облаков, не увидели. А летящие со мной узбекские инженеры-геологи принялись рассказывать:

— Строители на Волге не помышляют начинать работу над проектом, если не знают мнения оползневиков, — будь то шоссейная дорога, новый поселок, завод или высоковольтная линия: любая строительная деятельность человека сопряжена здесь с риском вызвать оползень.

— Как же «уговаривают» оползни волжане?

— Ненадежные склоны закрепляют сваями, специальными гигантскими шпонами. Сооружают подпорные стенки. Подрезают крутые верхние уступы, что. конечно, меняет привычную живописность берегов. Но есть более простой способ — посадка деревьев и кустарников. Хлопот у волжан много, так что и тут не мешало бы создать постоянную службу наблюдения за оползнями.

— На Кавказе, «в глубокой теснине Дарьяла». опасно ссыпается земля с горы, на которой высится воспетый Лермонтовым замок царицы Тамары — забота для грузинских оползневиков.

Дарьял — серьезная речка: горная, капризная, сильная. Крымские оползне-вики одержали крупную победу — хорошо укреплен Южный берег Крыма.

— А наша кроткая смиренница — Москва-река? Бывают ли на ней оползни?

Ответ был неожиданным:

— Бывали и могут быть. Семь излучин «смиренницы» считаются весьма оползнеопасными, и среди них та, на которой находится знаменитый заповедник «Коломенское».

Московские строители, работавшие без контакта с оползневиками, запланировали было здесь построить набережную с асфальтовым покрытием и гранитными парапетами, автобусные и автомобильные стоянки с бетонированными площадками.

Этот проект был отвергнут по соображениям охраны памятников старины. Однако, кроме того, инженеры-геологи представили расчеты, из которых явствовало, что не только нельзя здесь ничего строить, но нужно срочно принимать меры к укреплению берегов: грунтовые воды за прошедшие века размыли их, земля весной ползет под ногами. А над этим коварным обрывом стоит шедевр русского зодчества XVI в. — храм Вознесения.