Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

И как это он все точно рассчитал, четвероногий строитель!

Засада

На Антошкином лугу, окруженном старой дубравой, сметано в стога сено. Сюда ходит кормиться семья пятнистых оленей. В сумерках они подступают к стогу и дергают сено большими клоками, а затем уж на снегу выбирают стебельки помельче с зелеными листочками, да подушистей, стоят жуют. В полночь, насытившись, удаляются в лесную чащу. А лиса уж сюда спешит. То ли устает от мышкования по глубокому рыхлому снегу, то ли понежиться предпочитает на душистом сене, то ли в засаду стремится. Кто отгадает? Только хитрый лисий след ведет к стогу, и резвые ноги возносят лису на самую его вершину, где солнце уж давно снег согнало.

А тут мыши после визита копытных, осмелев, резвиться начинают. Глядишь, и зайчишка, учуяв разворошенное сено, ужинать к стогу спешит. Да и на олененка хищница с высоты прыгнуть решится.

Так и сидит плутовка до рассвета в засаде, пока пропитание не добудет.

Лесной телеграфист

Утренний концерт пернатых на улице поселка внезапно заглушила барабанная дробь дятла. Умолк скворец, бросила петь коноплянка, сидит на яблоне, словно в раздумье, славка-смородиновка, оторопело прислушалась овсянка. И вот тишину опять пронизала звонкая трель пестрого стукача. Я осмотрелся…

О большом пестром дятле ученые пишут, что он, подобно скрипичному мастеру, который придирчиво выбирает певучее дерево для изготовления музыкального инструмента, столь же неторопливо отыскивает в лесу сухой упругий сук или засохшую тонкую вершину. Но вот как он музицирует? То ли сук от сильного удара долго вибрирует, а дятел клюв подставляет, то ли клювом успевает наносить изо всех сил удары — до тысячи в минуту.

Вот как описывал брачное «пение» дятла в книге «Звери и птицы нашей страны» доктор биологических наук Владимир Николаевич Шнитников: «…Одно всегда казалось непостижимым: каким образом дятел достигает такой поразительной частоты ударов? В последнее время ученым удалось выяснить, что дятел таких частых ударов и не наносит и механизм «барабанной дроби» несколько иной. В действительности дятел, вероятно, после неоднократной пробы на сухих ветках выбирает для своих музыкальных упражнений такую верхушку сука, которая после удара способна более или менее продолжительное время вибрировать. Расположившись ниже вершины такой ветки, дятел с большой силой ударяет по ней клювом, а сам замирает неподвижно, предоставляя дрожащей ветке частыми ударами о его клюв вызывать характерную дробь. После того как вибрирование прекратится, дятел наносит новый удар, и дробь возобновляется».

Примерно так же об этом пишут и многие другие натуралисты.

Но на улице Елатьмы нет сухих липок, а клены с березками чуть выше крыш одноэтажных домов поднялись.

Барабанная дробь дятла все повторялась и повторялась. Наконец я увидел пернатого музыканта. Вон он где — к вершине телеграфного столба прицепился.

О подобном случае упоминает в письме ко мне старейший лесной работник Московской области: «…Мне в феврале пришлось ремонтировать шишкосушилку в лесничестве. Это в четырех километрах от кордона, где я живу. Часто приходилось ходить пешком. Ранним утром по дороге всегда слышал трель дятла. Долго я не мог найти дерево с отщепом. Однажды, возвращаясь с работы, увидел дятла-музыканта на вершине телеграфного столба между изоляторами.

Позже видел дятла и на других столбах у шоссе. Оказывается, в них птица находит пищу и… воспроизводит брачную музыку».

Выходит, лесную загадку о дятловой барабанной дроби ученые неправильно разгадали. Столб ведь не может пружинить и вибрировать, как тонкий сук или вершина дерева. Значит, дятел успевает наносить удары клювом.

Работники Калифорнийского университета выяснили, почему дятлы не травмируют голову, когда ударяют клювом о дерево бесчисленное количество раз. Оказалось, что на шее и у основания языка птицы имеются очень сильные мышцы, которые, сокращаясь, амортизируют сотрясение от ударов.

Долго еще раздавалась на телеграфном столбе звонкая трель — лесной телеграфист стучал с усердием.

Шагающие сосны

После многочасовой утомительной ходьбы по сухому мшистому бору мы с Иваном Ивановичем вышли на речной крутояр — высокий, поросший спелым лесом берег Оки. Пахнуло влажной прохладой. Спускаемся по малозаметной тропе.

Буйные ливневые дожди, весенние потоки снеговой воды и неукротимые волны в половодье постепенно разрушают берег, вымывая песок из-под корней деревьев. А летом то скотина песок копытом подроет, то люди свой след оставят. А в сушь неистовый ветер выдувает разрыхленные песчинки. Постепенно у многих великанов корни оголились. Но деревья упорно сопротивляются. На крутизне столетняя сосна глубоко вросла в землю и не дает размывать почву. Обнажились многочисленные корни у молодой березки, а рядом ее лесная подруга своими мощными корнями, словно руками, обхватила соседку. Обе держатся на склоне, укрепляют крутой берег. Внизу стройная, что корабельная мачта, сосна не удержалась на крутизне, наклонила вершину к лесной стене. Тут ее поддержала ветвями сверстница, не дала упасть. Обе зеленеют, шумят на ветру. А в стороне дружно карабкаются по откосу кусты низкорослого орешника.

В отдалении на косогоре особняком растет группа сосен. Деревья приподнялись на оголенных толстых корнях, будто на ногах. А если смотреть сбоку, корни-ноги полусогнуты, точно при ходьбе, и кажется, что сосны шагают куда-то.

Защищая корни от солнечных ожогов, холода и ветра, да и от вредных насекомых, деревья успели покрыть их слоем коры. Не одолела стихия вечнозеленых поселенцев. Так и стоят они в тесном строю, украшают речной крутояр, берегут его от разрушений.

Воскресший енот

В начале зимы частые оттепели и дожди сгоняли снег с полей и лугов почти начисто, а в лесу деревья не давали гулять теплому ветру и удерживали капли моросящего дождя.

Возвращаемся с лесником из дальней глухомани, любуясь снежным украшением деревьев. С нами неразлучный четвероногий друг Ивана Иваныча — Алмаз.

Следов мало — звери не успели оставить их на снежной пороше. Однако у Черной речки собака напала на след енота. Житель подземелья почуял тепло, а может быть, талая вода подмочила зверя, вылез побродить, снеговой водицы испить, чтобы снова вернуться в подземные апартаменты, продолжить зимний сон. Идем по следу и вскоре оказались у вывороченной с корнями вековой ели. Толстое дерево повисло на соседнем. Половина мощных корней приподнялась от земли вместе с мохом и верхним слоем почвы.