Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Один из этих колодцев, известный у местного населения под именем Штолок (что означает — «игуана»), находился ближе к центру города, его края были менее обрывисты, чем у второго сенота, а потому он служил главным источником питьевой воды.

Другой сенот — знаменитый «Колодец Жертв» был расположен в пяти минутах ходьбы от главного храма города «Эль Кастильо» (другое название — «Храм Кукулькана»), то есть «Крылатого Змея».

Недавно мне довелось осмотреть его. Даже сейчас, восемь веков спустя после описываемых событий, испытываешь невольный трепет, стоя на краю гигантского провала с его желтовато-белыми отвесными стенами, покрытыми зеленью ползучих растений. Отверстие круглой воронки диаметром свыше 60 метров прямо-таки завораживает, притягивает к себе. Изрезанные трещинами пласты известняка круто опускаются к темно-зеленой воде, скрывающей в своих глубинах тайны ушедших столетий. От края колодца до поверхности воды — более двадцати метров. А глубина его, как мне сказали, превышает десять метров.

Стоит ли удивляться, что мрачная красота сенота с его высокими, почти отвесными стенами вызывала у древних майя суеверный страх? Видимо, поэтому с давних пор это место избрали для жертвоприношений богам.

По мнению большинства ученых, возникновение страшного и омерзительного ритуала, которым печально знаменит «Священный Колодец», относится к довольно позднему времени. В X веке на Юкатан из Центральной Мексики и с побережья Мексиканского залива (Табаско, Кампече) вторглись полчища завоевателей — тольтеков и их союзников — майя-ицев и тутуль-шивов. Они овладели многими городами. Была захвачена и Чичен-Ица (город носил тогда другое название). Завоеватели принесли с собой новые обычаи и обряды, новые черты в архитектуре, искусстве и религии. Среди этих нововведений был и кровавый обряд человеческих жертвоприношений. Главным местом его отправления выбрали «Священный Колодец». Впрочем, не исключено, что этот мрачный ритуал зародился гораздо раньше — еще в середине первого тысячелетия нашей эры. По глубокому убеждению майя, в колодце жил бог дождя Чак. «И он требовал, — пишет английский археолог Энн Уорд, — более приятных даров, нежели тела военнопленных. Поэтому у местных индейцев существовал обычай во время засухи выбирать для него невесту из самых красивых и знатных девушек города… Невесту одевали и украшали в Храме Кукулькана и затем вели к сеноту вместе с музыкантами, певцами и свитой из жрецов, воинов и знати. На краю колодца находились небольшой храм и каменная платформа, слегка нависавшая над краем. Здесь и совершались последние церемонии. Когда они достигали кульминационного момента, девушку со всеми ее украшениями толкали вниз, и она падала в воду, в объятия бога дождя».

Вся картина этого жестокого обряда — прекрасная юная дева на краю страшного обрыва, торжественно воскуривающие благовония мрачные жрецы, молчаливая толпа горожан в красочных одеждах, а затем толчок, отчаянный крик, далекий всплеск внизу — производила сильнейшее впечатление. Из самых далеких уголков страны приходили к «Священному Колодцу» тысячи паломников, чтобы бросить в него свои дары всемогущему богу дождя Чаку — покровителю земледельцев.

Правители города не жалели средств для пышного обрамления страшного зрелища. Главный храм Чичен-Ицы, посвященный богу ветра Кукулькану — Крылатому Змею, одному из самых главных в пантеоне майя, был обращен фасадом к колодцу и соединялся с ним особой «Дорогой Жертв», выложенной каменными плитами.

Этот мрачный обряд был и весьма удобным способом для сведения личных счетов с соперниками. Одну такую историю почти детективного характера сохранили древние хроники майя. Вот что в них говорится:

Из этого туманного отрывка можно все же понять, что некий Хунак Кеель, находившийся на службе у правителя Майяпана — Ах Меш Кука, был избран последним для принесения в жертву богам в сеноте Чичен-Ицы. Но, сумев каким-то образом выбраться из колодца, Хунак Кеель объявил собравшейся толпе, что боги назначают его правителем Майяпана, и вскоре действительно воссел на царский трон. Ах Меш Кук вынужден был покориться самозванцу, так как ему приходилось считаться и с незыблемыми религиозными канонами, и с симпатиями народа к «избраннику богов». Впрочем, весь драматизм этого события вряд ли можно до конца понять, даже изучая сообщения древних летописей. Попробуем все же реконструировать события на основе имеющейся информации.

Итак, правитель Майяпана Ах Меш Кук решил избавиться от своего вероятного соперника — военачальника Хунак Кееля, отправив его в качестве «посланца» к богам, обитавшим в глубинах «Священного Колодца». Правитель хорошо знал, что назад такие «посланцы» никогда не возвращаются. И вот на каменной платформе у края колодца разыгралась поразительная сцена. Один за другим исчезали в бездонной пучине дьявольского омута сбрасываемые туда люди. Приближалась очередь Хунак Кееля. И в этот напряженный момент он принимает единственно правильное решение. Выскочив вперед, храбрец взбежал на платформу храма и на глазах изумленной толпы бросился вниз с двадцатиметровой высоты. А несколько мгновений спустя зеленая вода сенота вспенилась, и на поверхности появился Хунак Кеель. «Я вернулся! Я вернулся! — доносился его ликующий голос из каменного жерла колодца. — Боги говорили со мной и назначили меня владыкой Майяпана!»

Отвага молодого военачальника покорила толпу. Ему бросили веревку и вытащили из колодца. Ах Меш Кук вынужден был признать свое поражение и уступить царский трон.