Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Весьма важными оказались и вихревые образования, которые наблюдали до этого многие космонавты, исследовали морские корабли. Так называемые «циклонические» вихри, которые в поперечнике иногда занимают несколько сот километров и не разрушаются порой по 3–4 года, служат своеобразными гигантскими штопорами, — вытягивая из глубин воды, хорошо обогащенные минеральными солями. На свету в этих благоприятных условиях начинает развиваться фитопланктон, затем следующие звенья жизненной цепи, которые являются кормом для рыб, и они приходят на эти морские пастбища. Наблюдения за такими вихревыми образованиями могут подсказать рыболовному флоту районы эффективного промысла.

— Мы в сущности делаем только первые практические шаги в создании космической службы наблюдения за океаном. В ближайшее время будет расширен диапазон используемых нами для наблюдений электромагнитных волн, — говорит руководитель программы «Космос — океану» академик АН УССР Б. А. Нелепо. — Сейчас становится ясно, что мы можем благодаря спутникам иметь не только поверхностную картину явлений в океане, но и объемную, глубинную. В океане существуют так называемые «внутренние» волны. Их проявления на поверхности можно регистрировать с борта спутников и судить о том, что происходит в наиболее важном для нас верхнем слое в несколько сот метров.

В частности, можно оценивать тепло запас вод в тех или иных районах — это весьма существенно и для долгосрочных прогнозов погоды, и для рыболовного флота.

Освоение нового для человечества океана — космического оказывается полезным и для познания самого древнего, привычного. Теперь изучение океанов, космического и земного, пойдет вперед рука об руку. Океанский дозор с орбиты будет служить людям.

Иллюстрированный очерк

Моя первая встреча с барком «Седов» произошла в Ленинграде. Через таможенный зал мимо молодцов пограничников («Я на «Седов» — «Пожалуйста!») выхожу на пирс. Ветер выжимает слезу, гонит к виску. За ветром — «Седов». Вот он открылся весь. Белый красавец. Крашенные охрой стальные мачты и реи кажутся деревянными. Высоко в небе простерт могучий клюв бушприта, подхваченный толстой сетью. От него по плавной линии клиперштевня взгляд сбегает вниз, к воде. Белая стена борта образует красивую седловатость. Палуба вся покрыта надстройками, блоками, снастями. Мягко «под себя» подобрана линия кормы. Первое общее впечатление от судна, когда подходишь к нему, — стройность и гармония. Насыщенность, даже на первый взгляд перенасыщенность, многочисленными деталями могучего корпуса при общем изяществе форм и удивительной соотносим ости частностей и целого можно сравнить со звучанием органа, где сотни звуков, сливаясь, устремляются в едином порыве к сводам зала, возвышая душу слушателя. Мудр был создатель подобного творения. Я слышал однажды слова о том, что из всего, что сделал человек в области техники, самое прекрасное — парусный корабль.

Вот и трап. Чуть покачиваясь под ногами, он легким пологим подъемом выносит меня на самый верх, на уровень борта. Прямо к входу в иной мир. Мир, заполненный нездешними, неземными заботами, радостями, тревогами. Мир этот называется морем.

Новичка, поднявшегося на борт, судно оглушает своими размерами, сотнями уходящих вверх, спускающихся сверху, скатанных в бухты на палубе и висящих на нагелях под бортами и у мачт снастей. Кнехты, утки, блоки талей — о господи! Все это молчаливо и неподвижно сейчас, но все это обрушивается на тебя в своем молчании, не знаешь, на что смотреть, перестаешь видеть периферийным зрением, различаешь только то, что прямо перед тобой. Голова начинает кружиться.

Но вот по всему судну раздаются звонки, из динамиков звучит команда: «Парусный аврал! Пошел все наверх! Паруса ставить!» Судно наполняет грохот сапог, палубы покрываются развитыми бухтами концов. Старшины мачт с рупорами в руках заняли свои места. С мостика звучит команда: «Внимание на мачтах! Шкоты косых парусов на левую. Стакселя разобрать. Грот-стень-стаксель и абсель поднять!» Пошел косой гигант между первой и второй грот-мачтами. Полтора десятка курсантов бегом выбирают слабину. «Стоп! Фал закрепить. Брам-стаксель с правого борта поднять!..» Корабль постепенно одевается парусами, получает ход. Пошли!

О море говорить коротко — мучительно. Хочется рассказывать и рассказывать…

Шли из Севастополя в Ригу. Зимний шторм в Эгейском море. Скорость ураганного ветра достигала 35 м в секунду, крен — 35°. На палубах штормовые леера. Штурвальные привязались, чтобы устоять на ногах. Несколько парусов лопнули по швам. Прочность этих швов рассчитывается таким образом, чтобы парус под напором ветра рвался прежде, чем произойдут более серьезные поломки. Моряки, работавшие на реях, ощущали дрожь и биение этих стальных громадин. Но судно и экипаж под командованием капитана А. Перевозчикова выдержали натиск стихии, ни травм, ни аварий не было. А ходов взяли 15,5 узла. Особый азарт чувствовали моряки, когда догнали, а потом и оставили за кормой мощный современный танкер. Гукая своими дизелями и изо всех сил молотя винтами вздымавшиеся вокруг водяные горы, он отставал, отставал, пока вовсе не растворился где-то в штормовой дали.

«Седов» — учебное судно. Он ходит с курсантами вокруг Европы: Рига — Севастополь и обратно. Рейс-оборот рассчитан на 90 дней с заходом в один из промежуточных портов и с посещением районов рыбного промысла в Атлантике. У «Седова» есть младший брат, барк «Крузенштерн». Он так же огромен и красив. «Крузенштерн» лишь чуть короче и легче. Это самые крупные парусники в мире. Оба принадлежат Минрыбхозу СССР, оба делают одно дело — помогают ковать кадры для нашего флота. И вот недавно родилась патриотическая идея об их совместном кругосветном плавании. Они должны уйти в рейс, когда будет отмечаться стовосьмидесятилетие первого кругосветного плавания двух русских кораблей под командованием замечательных моряков Крузенштерна и Лисянского. Об этом рассказали в одной из передач Центрального телевидения Герой Советского Союза вице-адмирал Щедрин и один из наших старейших капитанов-парусников, бывший командир «Крузенштерна» Петр Митрофанов.

Для художника-мариниста показать красоту этого корабля — большая радость. Серия графических листов, репродукции которых публикуются здесь, объединена общим названием «Поэма о мачтах». Эта серия появилась в результате моего участия в одном из рейсов «Седова». В ней рассказывается поочередно о всех четырех мачтах корабля: фок-мачте, первом и втором гроте и бизани. В центре композиции «портрет» барка. Серия предназначается для празднично отделанного зала, в котором на корабле проводят торжественные мероприятия. Ведь «Седов» как крупнейшее в мире парусное судно имеет статус флагмана Международной ассоциации учебных парусников.