Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Директор рассказал, что если в заповеднике загорается тайга, то на помощь приходят и строители БАМа. Трасса пролегает в двухстах километрах jot заповедника. Сотни людей срочно перебрасываются на самолетах и вертолетах к месту бедствия.

— Сколько же лет потребуется природе, чтобы вот на этом пожарище все восстановилось в первозданном виде?

— Около ста. Как видите, больше продолжительности жизни поколения людей.

Директор посетовал, что на заповедной земле еще немало нерешенных проблем. Например, заповедной объявлена трехкилометровая зона акватории Байкала. Трудно охранять ее без достаточных технических средств.

Для осмотра территории заповедника Дирекция вызывает самолет или вертолет. Но это связано с немалыми хлопотами.

Самая актуальная проблема соболиного заповедника — малые его размеры. Они недостаточны, чтобы сохранить весь уникальный природный комплекс Подлеморья. Заповедник занимает лишь маленькую часть этого замечательного края. Даже живущий в центре заповедника соболь, пробежав два десятка километров за сутки, оказывается за пределами заповедной зоны. А для эффективного воспроизводства этих зверьков она должна быть такой, чтобы в ее границах они могли мигрировать не менее десяти дней. Значительное расширение Баргузинского заповедника позволит, кроме того, сделать очень многое для изучения Подлеморья и всего чудесного байкальского края.

Из 1800 видов живых организмов, обитающих в озере, наибольшее внимание всегда привлекает эта рыба. — Еще перед началом экспедиции мы долго думали, как будем снимать омуля, кто расскажет об истории его промысла и состоянии дел сегодня. В Улан-Удэ нам посоветовали обратиться к начальнику Байкалрыбвода Михею Васильевичу Багинову. В прошлом он сам рыбачил и прекрасно знает все состояние дел.

Михей Васильевич очень радушно нас встретил и обстоятельно ответил на все наши вопросы. Прежде всего нас интересовало, почему в Байкале стало так мало омуля?

— Ознакомлю вас с динамикой лова омуля по годам, — начал он. — Пик пришелся на 1942 год. Тогда рыбаки взяли 143 тысячи центнеров этой деликатесной рыбы. Это вполне объяснимо. Шла война, стране нужно было поставлять как можно больше продуктов питания. Но вот дальше уловы падают. Минимальный пришелся на 1968 год — всего 11 тысяч центнеров.

— Почти в пятнадцать раз меньше…

— Да, такова статистика. Но не переловы, я считаю, причина резкого снижения запасов омуля в Байкале. Если бы это было так, дело можно было бы поправить, запретив на какое-то время лов омуля. Главная причина — ухудшение кормовой базы. В пятидесятых годах в связи со строительством гидросооружений уровень Байкала повысился более чем на полтора метра. Это оказалось не совсем продуманным решением. Исчезли нерестилища бычка-желтокрылки, молодь которого служит основным кормом для байкальского омуля. Вторая причина — загрязнение нерестилищ омуля из-за молевого сплава леса в прошлые времена. Правда, сейчас уже древесину так не сплавляют, а в «сигарах», то есть в связках. Уровень Байкала вот уже много лет соответствует первоначальной отметке. И все же нерестилища бычка-желтокрылки так до конца и не восстановились. Все эти годы омуль был по существу на голодном пайке. Омуль стал мельче и не такой жирный, как раньше. Снизилась его плодовитость.

— И что же, все эти годы продолжался интенсивный лов омуля?

— Нет. С первого января 1969 года был наложен полный запрет на промысел ценной рыбы. Сейчас ведется лишь научный отлов этого вида, чтобы определить его запасы и выработать оптимальный режим вылова. Вы можете понаблюдать контрольный отлов омуля.

И вот по окончании съемок в Баргузинском заповеднике за нами, как и было заранее договорено, зашел катер. Ранним утром отваливаем от Давшинского причала и берем курс к полуострову Святой Нос. На следующий день в Омулевой бухте рыбацкие бригады должны были провести разведку. Об этом нам сообщил старший инспектор управления Байкалрыбвод Владимир Павлович Сновалин, который сопровождал нас в плавании по озеру.

День выдался пасмурный, ветреный, время от времени накрапывал дождь, но в Омулевой бухте было спокойно, и рыбаки поставили сети. Интересно было наблюдать за орланом, который высматривал добычу на мелководье. Усилия этого крылатого охотника увенчались успехом. Во время одной из атак он подцепил когтистой лапой большую рыбину и с трудом поднялся на нижнюю ветвь могучей сосны. К нему сразу устремились несколько ворон. Они расселись по сторонам в надежде поживиться остатками пиршества пернатого хищника.

Вскоре сети стали вытаскивать из воды. Десятки чаек повисли над ними и, возбужденно крича, стали пикировать к воде. Почти каждая взлетала с добычей.

Улов был обильным, и вот сотни рыбин, словно живое серебро, затрепетали на палубе рыболовецкого судна. Тут были сиги, сазаны, сомы, щуки, окуни, хариусы. Немало попалось и омуля. Как оценивает этот улов Владимир Павлович?

— Мы установили, что в улове около тридцати процентов омуля. Это больше нормы. Его не должно быть более восьми процентов.

— И что следует предпринять?

— Рыбной инспекцией этот участок будет временно закрыт. И рыбакам придется переменить район лова.

— Но ведь омуль может мигрировать.

— Для этого мы и проводим научную разведку. Нам нужно точно знать, каковы запасы омуля в тех или иных местах, как он мигрирует. Рыболовецких бригад на Байкале — десятки, и в каждой во время лова обязательно присутствует инспектор рыбнадзора. Только так мы можем контролировать работу промысловиков. Нельзя допускать, чтобы в рыбацкие сети попадало омуля больше нормы.

Итак, больше десяти лет промысловый лов омуля на Байкале находится под запретом. Что за это время изменилось? Насколько больше стало этой рыбы в озере? Эти вопросы мы задавали ихтиологам и рыбакам. Мнение ученых и практиков таково: критический момент в судьбе омуля миновал. За последние годы запасы его значительно возросли, примерно в два-два с половиной раза.

Научная разведка показала: омуля в Байкале 220–250 тысяч центнеров. Можно теперь ежегодно добывать до 20 тысяч центнеров. Но пока запрет остается в силе. Разрешен отлов только для нужд рыборазводных заводов.

Так как естественные нерестилища все еще не восстановлены, ставится вопрос об искусственном разведении омуля на рыбозаводах. На Байкале сейчас два омулевых завода — Большереченский и Чивыркуйский. Их мощность — полтора миллиарда икринок в год. Недавно сдана первая очередь самого большого в стране — Селенгинского омулево-осетрового рыборазводного завода. Теперь ежегодно специализированные предприятия способны инкубировать четыре миллиарда икринок.