Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

— Весна в этом году затяжная, — заметил штурман, — еще неделю назад, в конце мая, по озеру плавало немало льдин. Вот только-только растаяли.

Мы поняли, что растаяли и наши мечты поплавать в Байкале.

Вот и Давша. Пока садились, насчитали около трех десятков домов. Поселок раскинулся на берегу Давшинской бухты. С двух сторон горбятся лесистые мысы. Место глухое и очень живописное.

Директор заповедника Геннадий Андреевич Янус провел нас в гостиницу — рубленый деревянный дом, в котором нам предстояло провести несколько дней. Во дворе под вековым кедром — деревянный навес и небольшая печурка.

— Здесь будете готовить еду, — пояснил директор, — а за водой придется ходить вон по той тропе к Давшинке. В этой речке весь поселок берет воду.

Мы просто мечтали пожить вот в таком деревянном доме на берегу Байкала, чаевничать под кедром и слушать звуки первозданной природы. Уже через полчаса под звонкий треск смолистых поленьев на печурке засвистел чайник.

Обжигая губы об алюминиевые кружки, пьем душистый чай с какой-то таежной травкой, которую принес Геннадий Андреевич. Он рассказал, что сибиряки вместо обычного чая в кипяток бросают смесь различных трав, добавляя листья смородины или малины.

Неожиданно наш оператор Борис Павлов поставил кружку на стол, осторожно взял кинокамеру, которая у него всегда под рукой, и стал подкрадываться к дому. Что такое? Он заметил гнездо трясогузки под окном. Родители прилетели и стали кормить птенцов.

— Раз вы начали съемки, — встал из-за стола и Геннадий Андреевич, — я вам покажу семью бурундуков. Они живут вон у тех поленьев. Если посидеть несколько минут затаившись, зверьки наверняка появятся.

Борис так и поступил. Вскоре бурундуки вылезли из укрытия, и ему удалось снять зверьков крупным планом. Это настоящие таежные жители. В заповедном поселке ко всем животным отношение бережное, и они не боятся селиться рядом с человеком. Вот так, с первых минут пребывания в Баргузинском заповеднике, мы стали знакомиться с его обитателями.

Директор рассказал, что здесь немало лосей, маралов, белок, северных оленей. Довольно много хищников — бурых медведей, лисиц, росомах. Встречаются колонки, горностаи, черношапочные сурки. Около сорока видов зверей обитает на заповедной земле. Обилие здесь и пернатых. Но прославились эти места главным образом благодаря баргузинскому, или подлеморскому, соболю.

Во всем мире соболей издавна называли русскими, потому что только наша страна располагает промысловыми запасами этого ценного пушного зверька. Он бывает окрашен по-разному: от светло-коричневого до угольно-темного цвета. Больше всего ценится темный соболь. Именно такой обитает в Подлеморье.

В истории соболиного племени немало драматичных страниц. К началу нынешнего века зверька почти полностью выбили по всей Сибири. Над ним нависла угроза исчезновения как вида. Неотложно требовалось запретить охоту на него. В 1916 году для его охраны и был организован Баргузинский заповедник. В то время на территории заповедника обитало всего около трех десятков этих зверьков. Именно Баргузинскому заповеднику соболь обязан своим возрождением. Отсюда он стал расселяться по тайге. Немало зверьков перевезли в другие районы страны.

Повадки, жизнь соболей, способы их отлова в заповеднике знают многие. Главным специалистом считают Евгения Михайловича Черникина, старшего научного сотрудника. Он защитил кандидатскую диссертацию на эту тему. Ученый живет в заповеднике более пятнадцати лет и за эти годы исколесил подлеморскую тайгу вдоль и поперек.

Мы попросили его показать места, где обитает соболь. Нас интересовало, как ученые отлавливают и метят этого шустрого и ловкого зверька.

Евгений Михайлович со своим помощником Вениамином Петровичем Трониным согласился отловить при нас несколько соболей, хотя и предупредил, что дело это не простое. Можно ходить по тайге несколько дней и не повстречать ни одного соболя.

Ранним утром отправляемся в путь. Ученые уходили в тайгу, как говорится, во всеоружии. Взяли «кошки» для лазанья по деревьям, широкий пояс. С ними были две лайки — без них обнаружить соболя почти невозможно.

Передвигаться по тайге под силу лишь хорошо тренированным людям. Наше счастье, что из-за поздней весны еще не появились тучи гнуса. Часто останавливаемся, отдыхаем. Евгений Михайлович рассказывает о повадках соболя.

— Говорят, что он панически боится человеческого жилья? Может, поэтому его видят немногие?

— Это не так. Если соболя не преследовать, не пугать, он не будет сторониться человека, его жилья. Зимой рядом с нашим поселком видели следы зверьков. Нередко они подходят и к таежным зимовьям.

— Бывало, рыбу зимой на Байкале ловишь, — добавил Вениамин Петрович, — чуть зазевался — соболь тут как тут, подкрадется сзади, прямо у лунки добычу ворует.

Пока мы бродили по тайге, наши лайки часто обнюхивали поваленные деревья. Директор заповедника уловил наши вопросительные взгляды.

— По тайге соболь обычно передвигается низом, — пояснил Евгений Михайлович. — Он — барин, по колодинам ходит. На деревья забирается редко, но удивительно ловко шныряет среди камней и бурелома.

На этот раз нам не повезло. В то утро соболя мы так и не обнаружили, а тащить тяжелую съемочную аппаратуру в тайге с непривычки нелегко. Наши силы были на исходе. Пришлось расстаться с ловцами соболей. Мы вернулись в поселок, а ученые отправились дальше. На следующий день Черникин сообщил, что им удалось поймать двух соболей. Вернулись ученые поздно ночью, но с добычей. Эта новость очень обрадовала нас, хотя сам процесс отлова, к сожалению, снять не удалось. Черникин рассказал, как это происходило. Собаки обнаружили зверьков и загнали их на дерево. С соседнего дерева ловцы с помощью капроновой петли на палке и добыли соболей.

Но вот зато мечение, взвешивание, обмер и выпуск в тайгу мы смогли запечатлеть на кинопленке. Место съемок искали недолго, вокруг поселка — тайга. На берегу Байкала облюбовали просторную поляну. Стеной к ней подступали вековые кедры. Черникин одобрил: место отличное, соболиное. Здесь можно метить и выпускать зверьков. Развязали один полотняный мешочек. Из горловины вынырнула хищная мордочка. Ученый крепко держал зверька, чтобы тот не выскочил из мешочка.

— У них сейчас летний мех, — заметил Евгений Михайлович. — Он короткий, и соболь выглядит не очень-то красиво. Зимой он совсем другой.

Соболей взвесили, каждый потянул чуть больше килограмма. Оказывается, баргузинский соболь — один из самых мелких. Взрослые самцы весят около 1,2 килограмма.

Оба зверька хорошо перенесли довольно болезненную операцию — мечение. Теперь правое ухо каждого украшала легкая голубая метка из пластика. Добыв соболя, охотник обязан вернуть метку в заповедник. Почти каждая третья метка попадает к ученым.