Виталий Бабенко - На суше и на море 1984

Жизнь грузинской драмы прекрасна своей интернациональностью: в государственных театрах (а их в республике 23) играют на грузинском, абхазском, армянском, осетинском, русском языках. Немецкий драматург Бертольт Брехт создал «Кавказский меловой круг», грузинский Театр имени Руставели сделал по пьесе яркий, живописный спектакль, показал его в Москве, во многих городах Англии, Италии, где его бурно принимали.

В 1918 году умер в Тбилиси в нищете и безвестности большой художник. И только спустя много лет, собрав его наследие — десятки, сотни картин, оказавшихся в разных руках, люди удивились его пронзительному таланту и кристальной душе. Его произведения, написанные на клеенке, картоне, жести, стали сейчас достоянием и национальной гордостью грузинского изобразительного искусства. Картины Нико Пиросмани путешествуют из страны в страну. И везде неизменно, пользуясь выражением К. Паустовского, «берут человека за сердце и чуть сжимают его…».

Близкими людям разных национальностей становятся и картины народного художника СССР Ладо Гудиашвили, и песни композитора Реваза Лагидзе, и пронизанные добрым юмором книги и пьесы Нодара Думбадзе.

Вы — корни гор, грузины молодые,

Основа и опора всей гряды…

Человек в круглой шапочке с лицом мудреца имел маленький дом в местечке Мцхета и около дома маленький клочок земли. Всю свою долгую жизнь он трудился над этим клочком, выращивая цветы и делая из цветов, камней, сухих ветвей и мха различные сочетания. Эти сочетания как бы представляли в миниатюре горы и долины Грузии, ее ущелья, лесные балки, громады скал, присыпанные землей и поросшие травами. То не было копией, а только художественным видением. Калитка его сада всегда была открыта настежь для всех. И шли потоком гости Грузии, как они и сейчас идут, в сад, оберегаемый дочерью этого человека. Идут и смотрят завороженные, а уходят просветленные. Старик в шапочке Миха Мамулашвили любил природу своего края и делал это для себя, для других, чтобы они, увидев, полюбили его красивую страну. Никто не требовал от него такой работы. Он просто сам умел радоваться жизни и приносить радость людям и так прожил без нескольких месяцев сто лет.

Мы хотим рассказать и о женщине в черном платке, перекинутом через плечо, — абхазке Хфафь, что значит «посеявшая золото». Когда в Кутоле, селе, где она жила, создавали колхоз, ей было около девяноста лет. Она вошла в правление колхоза, стала первым бригадиром на чайной плантации и ездила в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. И в 130 своих лет она еще ходила на чайную плантацию, «пока солнце не припечет», и не для того, чтобы прокормить себя (в семье на нее за это сердились!), а просто не могла без «аусуры» — работы… Всему Кутолу на удивление жил человек!

В Грузии (Абхазии, Аджарии, Осетии) много людей, живущих Долго. Ученые говорят о благоприятном климате, пище, образе жизни — слагаемых много. И наверно, при всем этом жить, принося людям добро, — большое счастье, а у счастливого человека много стимулов к жизни.

Для того чтобы общество двигалось вперед, нужен труд молодых. Молодая рука тверже. Она строит высотную плотину ГЭС, держит резец у станка, водит трактор, стрижет шерсть овцы. Молодой мозг ищет открытий, он гибче старого. Молодое сердце стойче к ударам и невзгодам жизни. Молодые берут в руки альпеншток и прокладывают себе по вечным снегам дорогу на вершины. Молодые натягивают на себя полосатую тельняшку, чтоб поспорить с морской бурей, подружиться с соленым ветром. Молодость — опора и будущее республики, сила ее мускулов, свежесть ума.

Больше миллиона новых граждан родилось в Грузии за последнее десятилетие. Больше миллиона детей учится сейчас в школах республики на родных им языках. В высших учебных заведениях девяносто тысяч студентов — юношей и девушек.

Женщина в Грузии чтима. По-грузински говорят «мать и отец», «сестра и брат», ставя женщину впереди. Столица называется матерью городов — дэдакалаки. Родной язык зовется языком матери — дэдаэна. Пахаря величают гутнисдэда — матерью плуга, хотя пахарем всегда был мужчина, но в глазах людей он выше мужчины, он — Мать плуга!..

Женщина — труженица нового общества. В просвещении, культуре, здравоохранении республики она составляет около двух третей, лишь одну треть отдавая в удел мужчине. Издавна известно, что народ, который чтит женщину, только выигрывает. Особенно это относится к матери. Молодые говорят:

— Если ради матери сын изжарит яичницу на своей ладони, он и после этого останется перед ней в долгу…

Да будет сказано:

— Мир молодым! Они еще много доброго должны сделать на Земле. Мир всем молодым на нашей планете!

Очерк

Фото автора

Худ. В. Тимофеев

Этой весной нам предстояло снимать фильм о северном олене. Собирать киноматериал об интересном животном Севера мы решили у мансийских оленеводов. В апреле они перегоняют оленей сначала к восточным склонам хребта, потом на плоские вершины Урала, где у маток происходит отел — рождение оленят.

Здесь, недалеко от речки Апсии, паслось оленье стадо, которое манси погонят на уральские горные пастбища. Часть оленей — тринадцать животных с пятью нартами — предназначалась для нашего киносъемочного оборудования.

Дальнейший путь в горы должен был пройти мимо жилья других мансийских оленеводов, живущих вблизи «священного» озера Турват, — Самбиндаловых. Там предполагалась длительная остановка для сбора бригады пастухов и снаряжения всего каравана.

В памяти моей навсегда осталось это тихое утро.

Сосновый бор был присыпан легкой снежной пудрой. С неба медленно падали едва заметные снежинки. Мохнатые ветви в утренних лучах заискрились золотом: из-за деревьев поднималось солнце.

Изредка лес оглашался «автоматной очередью» стукача-дятла желны. Было слышно, как где-то в стороне квохчут глухарки от любовной тоски. В тайге зарождался апрельский день.

В лесу залаяли собаки…

— Кто-то от Мониных идет сюда, — прислушался мой спутник Юргенс.

И верно, прошло минуты три, на тропе показался охотник.

— Илья… Сын старика… — сказал я.