Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

В путевых записях Андрича на первый план выступает то, что сближает народы, подчеркивает общее в мечтах и труде людей, в их надеждах на переустройство жизни. Поэтому они интересны многим людям, живущим в самых разных уголках нашей планеты.

Повесть

Рис. Л. Кулагина

Памяти Андрея Иванова

и Александра Будникова

Они огибали извергающийся вулканический конус. Шли местами по лавовым торосам, местами по раскаленной, но уже покрытой корочкой лаве. Оба были немолоды. Один, сухощавый, поджарый, держал в правой руке геологический молоток с длинной деревянной ручкой, на которую то и дело опирался. Второй, несколько грузноватый, массивный, пользовался в качестве дополнительной опоры алюминиевой лыжной палкой. На обоих из-под штормовок виднелись воротники шерстяных свитеров. Голенища резиновых сапог были немного отвернуты. Из-под касок на лбу выступали полоски черных меховых летных шлемов. Их рюкзаки, не очень объемистые и тяжелые, все же мешали удерживать равновесие, когда приходилось перепрыгивать с одной каменной глыбы на другую. Обветренное, загорелое лицо шедшего впереди обрамляла курчавая, с обильной проседью борода. В его видавшей виды штормовке зияли дыры, а присмотревшись к его каске, можно было увидеть следы ударов вулканических бомбочек. Весь его облик, непринужденность, с которой он передвигался по горячим лавовым торосам, выдавали в нем бывалого «вулкановолка». Штормовой костюм его товарища был новый, хотя и разорвался у левого бедра об острый лавовый выступ; чисто выбритое крупное лицо с черными мохнатыми бровями раскраснелось, а на левой щеке запеклись капельки крови — след шлаковой бомбочки. По его неловким движениям нетрудно было догадаться, что на извержении он впервые.

Вулкан интенсивно изливал лаву. Гремели взрывы. Понемногу рос и разрушался конус. С северной стороны его окончательно разорвало, раздвинуло на две половины. Там, где раньше был склон конуса, образовалась широкая бокка (отверстие). От ее основания двигался новый поток. В сотне метров от истока лава текла со скоростью четверти метра в секунду. Поток нес на себе осыпанные черным шлаком, но горячие (внутри светились ярко-красные трещины) куски разрушенной части конуса. Сквозь неумолчный грохот взрывов слышались шелест, звон и потрескивание текущей лавы…

Они поставили перед собой цель обойти действующий вулкан. Опасность была очевидной, но истинная степень риска им была неизвестна. Перед ними медленно ползла лавовая река. Форсировать ее было трудно. А самое главное, — они не знали, что ждет их за ней. Сколько еще лавовых рек и раскаленных трещин, смогут ли они их преодолеть? А если не смогут, удастся ли вернуться прежним путем? На вулкане и вокруг него обстановка менялась постоянно.

Шедший впереди подождал, пока новичок приблизится, спросил:

— Так как, Алексей Николаевич, рискнем?

— О чем речь?! Впрочем, решайте сами, Константин Иванович. Вы опытнее. По-моему, без риска нельзя заниматься вулканологией.

— А когда чаевать будем? Время-то подошло…

— Вот перейдем лавовый поток, там посмотрим.

Они поднялись на краевой вал потока, где было больше всего замаскированных шлаком трещин. Ступали осторожно: в горячий рыхлый шлак недолго провалиться по пояс, а то и глубже. Сошли на раскаленный, медленно движущийся поток. Через подошвы сапог жгло ступни. В лаве оставались следы, как в размягченном асфальте. Лицо от жара приходилось прикрывать руками. Наконец они достигли противоположного краевого вала. Вскарабкались на высокую шлаковую насыпь. Стоять на ее гребне было очень горячо, но вид с насыпи открылся впечатляющий. Вверху извергающее раскаленные бомбы жерло. Ниже лавовый исток и быстро текущая, почти добела раскаленная лава. Еще ниже и правее целое лавовое море с отдельными рукавами потоков, покрытых местами коркой с многочисленными красными трещинами.

— Ну и ну! — с удивлением, восхищением и затаенным страхом воскликнул Алексей Николаевич, переминаясь на горячем шлаке с ноги на ногу.

— Да, маршрутик нам предстоит через саму преисподнюю, — отозвался его спутник.

Они спустились со шлакового гребня на приостывший старый поток. В этот декабрьский день за пределами вулкана мороз достигал двадцати пяти градусов, температура же остывающих потоков — нескольких сот градусов. Здесь же, на теплых камнях, «климат» был в самый раз. Чтобы остудить ноги, они стащили с себя резиновые сапоги. Резиновые сапоги на извержении были незаменимы. В них переходили через текущие лавовые реки, покрытые лишь десятисантиметровой твердой, но раскаленной коркой. В них нестрашно было провалиться по колено в горячий шлак. Правда, выскочив оттуда, надо было поскорее стащить их с себя. Тогда из сапог, как из трубы, валил пар, а на ногах парились толстые шерстяные носки. В резиновых сапогах лазали по ломким, хрустким, занозистым кекурам. Какая еще обувь годилась для того, чтобы ходить по воде, камням, снегу, льду и даже по раскаленной лаве?

Немного остудив ноги и обувшись, они вытащили из рюкзака флягу со сладким чаем и разогрели его в раскаленной трещине. Нарезали ломтями хлеб, слегка поджарили его над той же трещиной. Привал не занял много времени: надо было спешить проделать намеченный немыслимый маршрут.

Они задыхались в едких вулканических газах, пробивающихся через трещины в лаве, спотыкались и падали на горячие камни, продвигаясь от одного лавового тороса к другому, стараясь держаться ближе к основанию конуса, чтобы верхом обходить лавовые истоки. Но что это?.. Под ногами старые лавовые пласты толщиной более пяти-шести метров начали трещать, взламываться, вздыматься. Образовались зияющие трещины. Крупные обломки скал рушились, поднимая облачка пыли. Это из глубины рвался наружу огненный расплав. Вот в одной из трещин появилась раскаленная лава. Желто-красное, дышащее жаром, пузырящееся каменное тесто, изливаясь из недр, быстро поползло вниз. Они стояли в двух-трех метрах, неожиданно став свидетелями рождения новых лавовых рек. Раскрывались и зияли трещины, шевелились и падали каменные глыбы, огненная масса росла. Они находились выше ее истока. Палящий жар заставил подняться вверх еще на несколько метров. Они заняли более удобную позицию для наблюдений. Встретив на пути обрыв, огненные речки срывались с него эффектными лавопадами. Таких речек возникло три. Сливаясь ниже лавопадов, они образовали раскаленное озеро. Оно быстро покрылось тонкой корочкой, местами разрываемой газами. Из озера медленно вытекали рукава вязкой лавы. Наконец положение стабилизировалось. Вздымание пластов старой лавы и расширение трещин прекратились. Весь описанный процесс занял не более получаса. Отобрав образцы расплава, сделав несколько снимков, зарисовок и записей, путники двинулись дальше. С очередного вала стал хорошо виден большой желтый исток лавовой реки, который они рассматривали с высокой шлаковой насыпи. Это было главное препятствие. Предстояло пронщ над истоком у самого основания конуса, а туда беспрерывно падали бомбы. Но другого пути не было.