Юрий Киселев - Ступень 4. Наследники демиурга [СИ]

Этот конкретный экземпляр рурха попал в западню, скорее всего, по причине своей молодости и неопытности — размеры зверя выдавали в нём котёнка-подростка, едва научившегося охотиться самостоятельно. По-видимому, молодой кот, только что покинувший семью, случайно забрёл слишком далеко от привычных мест охоты и, почувствовав запах лошадей, вышел на стоянку работорговцев. Дальнейшие события легко мог предсказать любой — шкура рурха ценилась на вес золота, и, завидев ценную добычу, разбойники не могли пройти мимо редкого трофея, попытавшись, невзирая на неизбежные потери, добыть его во что бы то ни стало. Результаты скоротечного боя Керт оценил сразу — не менее десятка бандитов изломанными телами, не подающими признаков жизни, усеивали поле боя, а остальные имели многочисленные повреждения различной степени тяжести. Правда, досталось и самому рурху — его израненные окровавленные бока тяжело вздымались, а правая передняя лапа была рассечена до кости, и из страшной открытой раны толчками выплёскивалась кровь. С такими повреждениями зверю осталось жить не более нескольких минут. Мгновенно приняв решение, юноша уничтожил оставшихся бандитов, просто выпив из них жизнь — конструкт, высасывающий из живых объектов энергию, справился с поставленной задачей за долю мгновения. Плетение пришлось раскидывать очень аккуратно — на поляне, помимо бандитов, оказалось несколько десятков рабов. Правда, находились они в отдалении от кровавой схватки, на опушке леса, вместе со стреноженными лошадьми бандитов, поэтому стало возможным применить массовое заклинание без опаски затронуть людей, в числе которых практически наверняка находились его клиентки. Проконтролировав, чтобы в живых не осталось никого из находящихся на поляне бандитов, Керт перевёл взгляд на зверя, устало опустившегося на землю и с тоской глядящего на него. В глазах хищника, слишком разумных даже для зверя, плескалась боль и отчаяние. Но вот усталые глаза закрылись, и хищник обессилено уронил голову на землю.

Юноша, аккуратно обходя окровавленные тела бандитов, направился к неподвижно лежащей туше зверя — благодаря матери он неплохо знал медицину и умел лечить многие болезни, правда, не у зверей, а у людей. Но, быть может, разработанные для людей стандартные медицинские конструкты окажутся действенными и для животных? Однако не успел Керт подойти к рурху, как с его телом начали происходить непонятные изменения — шкура зверя пошла волнами, края многочисленных ран разошлись и из них во все стороны брызнули струйки крови, заставив юношу отшатнуться. Но на этом метаморфозы с телом рурха не закончились — оно начало сжиматься, трансформируясь во вполне узнаваемое человеческое. Несколько мгновений трансформации — и на смятой траве лицом вниз неподвижно лежало покрытое глубокими рваными ранами окровавленное обнажённое тело молодой девушки. Правая рука, разрубленная до кости, оказалась вывернутой под неестественным углом — по-видимому, кроме раны имелся ещё и закрытый перелом. Не став разбираться, как зверь смог превратиться в человека, Керт подскочил к девушке и, присев, положил ей руку на затылок, запустив диагностическое плетение.

Считав полученные результаты, юноша поморщился — жизнь стремительно утекала из тела девушки вместе с остатками крови, а глубокие раны на теле и многочисленные повреждения внутренних органов не оставляли ей шансов на самостоятельное излечение. Спасти девушку мог только медик-маг уровнем никак не ниже магистра медицины, сам Керт никогда подобные раны не лечил и опыта для лечения столь серьёзных повреждений не имел. Посчитав свой долг исполненным, юноша начал подниматься, но чуть не оказался сбитым с ног бросившейся к телу рабыней, опустившейся на колени и, едва не задевая окровавленное тело цепями, со слезами обхватившей голову пострадавшей и, захлёбываясь рыданиями, тщетно пытавшейся привести её в чувство. Среди рыданий и всхлипываний рабыни слух юноши прорезали слова "Лина, очнись, прошу, очнись…". Страшная догадка пронзила мозг Керта, и он, оттолкнув вымазанные в крови ладони рабыни, развернул голову умирающей девушки лицом к себе. Без сомнения — это она, Линнея, одна из двух его подопечных… Даже без исчезнувшей иномировой экипировки и жуткой, рассёкшей по диагонали всё лицо девушки раны, сомнений быть не могло. Девушка, которую он пообещал отцу беречь и хранить, но потратил на поиски непозволительно много времени, посчитав, что спешить ему некуда, ничего страшного с ней не случится, теперь из-за его медлительности умирала у него на руках. Ругнувшись, Керт без раздумий подключился к ауре Линнеи и стал щедро вливать в девушку энергию, одновременно грубо, но быстро сводя вместе края самых глубоких ран и ставя на них временные заплаты, стремясь лишь к тому, чтобы остановить кровь — думать о красоте было уже некогда. Неважно, что после подобного лечения останутся страшные рубцы — со временем можно не только полностью их убрать, но и получить от богов новое тело. Лишь бы в нём осталась жизнь…

Закрыв раны временными заплатками и остановив кровотечение, Керт стал регенерировать кровь — остатков собственной крови девушке едва хватало, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма. Насытив тело кровью, юноша пробежался по внутренним органам и, грубо залатав и их, восстановил протекающие в них процессы. Покончив с экстренными действиями по реанимации, Керт повторно запустил диагностирующий конструкт и, убедившись, что сиюминутная угроза для жизни пациентки миновала, начал интенсивно закачивать в её ауру энергию из своего посоха-артефакта. Не имея опыта лечения серьёзных ран, юноша пытался запустить естественные процессы регенерации, с неудовольствием отмечая про себя, что за подобное лечение мама выгнала бы его из любой лечебницы с непременным условием никогда не переступать порога ни одного лечебного заведения. Однако уже через несколько мгновений Керт обратил внимание, что ситуация оказалась даже хуже, чем он предполагал — энергия, полноводным потоком вливающаяся в тело пациентки, как будто исчезала в никуда, не приводя, как обычно это бывает, к началу восстановления тканей организма. Попытка ещё больше увеличить вливаемый в тело энергетический поток ни к чему не привела — запасённая в посохе энергия, которой щедро делился юноша, просто исчезала без следа. Такого не могло быть в принципе — посох уже опустел почти на две трети, а закачанной в девушку энергии хватило бы на пару десятков энергетических резервов архимага. Понимая, что столкнулся с непонятным явлением и, бездумно растрачивая силу посоха, рискует вообще остаться без магических запасов, юноша прекратил бесполезное вливание энергии в ауру пациентки, а её остатки пустил в тут же сгенерированные лечебные конструкты, направленные в конкретные точки тела девушки, постепенно убирая поставленные на раны временные заплатки и запуская в них процессы принудительной регенерации. Этот вариант лечения требовал уже его постоянного контроля, да и скорость лечения обычно была значительно меньше самостоятельной регенерации, зато юноша с удовлетворением заметил, что сведённые края ран стали зарубцовываться. Замерев над неподвижным телом пациентки, Керт раз за разом запускал в её тело лечебные конструкты, проведя за лечением несколько часов и вымотавшись до полного опустошения собственных сил. И только дождавшись, пока находящаяся без сознания девушка вздохнёт и, очнувшись, откроет глаза, прекратил лечение, устало откинувшись на траву.