Римма Кошурникова - Тропы «Уральского следопыта»

«А может, так и должно быть? — подумал он. — В конце концов, полет восемьдесят четвертого на двух продолжается уже два часа — срок вполне достаточный, чтобы убедиться в жизненности машины и в пилотном мастерстве экипажа. Доклады командира корабля — «Полет протекает нормально» — тоже ведь кое о чем говорят: выдержки и хладнокровия этому командиру, видно, не занимать, а в такой обстановке для него это сейчас самое главное…»

Очевидно, и здесь, на командном пункте, пришли к выводу, что полет закончится благополучно. Но не рано ли пришли к этому выводу?

Требовательный писк зуммера. Александр Иванович нажал загоревшийся на пульте селектора клавиш:

— ЦДС!

На селекторе оказался главный конструктор по силовым установкам Ил-18.

Г л а в н ы й: Я консультировался с генеральным… Да, вам доложили о результатах эксперимента? Как я и предполагал, запустить охлажденный двигатель на такой высоте невозможно.

К о з ы р е в: Не понял…

Г л а в н ы й: Винты в рабочее положение поворачиваются слишком медленно — масло густое. А это значит, что и двигатель раскручивается тоже очень медленно. Турбины не успевают набрать нужное число оборотов, поэтому горят лопатки. Это вам понятно?

К о з ы р е в: Это понятно. — Оглянулся на Павлова, видит, что тот слушает одновременно обоих — генерального и главного конструкторов.

П а в л о в: Где же выход?

Г л а в н ы й: Вести самолет на двух двигателях.

П а в л о в: Самолет уже вошел в зону обледенения.

Г л а в н ы й: Тогда сажайте немедленно.

П а в л о в: Где? В поле? На лес?

Г л а в н ы й: На аэродром.

П а в л о в: До Тюмени им еще идти не менее сорока минут.

Г л а в н ы й: Я должен проконсультироваться с генеральным.

П а в л о в: Сколько вам надо на это времени?

Г л а в н ы й: Пять минут.

П а в л о в: Отключаю. — Поворачивается к Козыреву: — Что там?

К о з ы р е в: Свердловск, КДП. Самолет запрашивает посадку в Кольцове.

П а в л о в: (выхватывает трубку из рук Козырева): Что вы сказали?

00 час. 49 мин.

Свердловск, командно-диспетчерский пункт Кольцово

Запрос 75410 на посадку в Кольцове был передан тюменским диспетчером в ноль сорок девять, за минуту до поворота самолета над Тобольском на Тюмень.

— Свердловск, «восточный»? 75410 просит посадку у вас, в Кольцове.

— Но у нас метеоусловия ниже минимума, на полосе гололед… — И только тут до его сознания дошло, что посадку просит самолет отца. — Тюмень, «восточный»! Почему не принимаете вы?

— Мы его готовы принять. Полосу все время чистим.

— Так в чем дело?

— Командир решил идти на Свердловск.

— Понятно. Я доложу руководителю полетов.

— Докладывай, я жду.

Виталий выбрался из-за пульта — все равно экран локатора был пуст, самолеты переадресовывались в Челябинск или Пермь. За столом Крылова сидел Ивановский, начальник управления. Крылов был тут же, за соседним столом.

— Что у вас? — спросил Ивановский Виталия.

— 75410 просит посадку в Кольцове.

Ни один мускул не дрогнул на лице начальника управления, только левая бровь взметнулась вверх да так и застыла вопросительным знаком.

— С командиром можно связаться? — повернул Ивановский голову к Крылову.

Тот подумал.

— УКВ еще не возьмет, а на коротковолновой у них «висит» Москва…

— На самолете две коротковолновых.

— Понял. Дам команду. — Крылов тотчас встал, обогнул стол, подошел к Виталию.

— Передай через тюменского коллегу на борт просьбу: выйти на связь с Кольцовым. А я отдам приказ радистам.

Виталий бросился к пульту.

— Тюмень? «Восточный»? У тебя прямая связь с самолетом?

— Нет пока. Его ведет Тобольск.

— Передай на борт приказ: выйти на связь с Кольцовским радиоцентром…

Начальник управления между тем с помощью Крылова соединился с начальником смены диспетчерской порта.

— Сможете принять Ил-18?

— Если с автоматом захода…

— Без. Модель «Б».

— Нет.

— А если подумать? Ивановский у аппарата.

— На полосе гололед…

— У вас что — техники нет?

— Понятно. Будет выполнено.

— Посадка аварийная — предупредите пожарников и медсанслужбу.

— Понятно. Сколько вызывать машин?

— Все, что есть в наличии.

— Понятно. Будет выполнено.

— Об исполнении доложите. Я на КДП.

— Когда ожидается посадка?

Ивановский перевел вопросительный взгляд на Крылова.

— Когда ожидается посадка в Кольцове?

Ответил Виталий — он уже успел рассчитать:

— Два двадцать.

— Через полтора часа, — бросил в телефон Ивановский. — Успеете?

— Надо успеть.

— Выполняйте!

На пульте вспыхнула лампа: «Радиоцентр». Крылов, уловив утвердительный кивок начальника управления, тотчас произвел переключение.

— Ивановский. Связались с самолетом?

— Да, связь устойчивая.

— А на меня вы канал связи переключить не сможете?

— Не предусмотрено.

— Тогда запросите: почему решили садиться в Кольцове, а не в Тюмени?

Незаметно и очень тихо стол, за которым сидел начальник управления, окружили все, не занятые на проводке самолетов: главный инженер управления, начальник авиаотряда, Крылов, Витковский…

— Командир 75410-го отвечает, — услышал Ивановский голос радиста в трубке: — «Условия посадки в Кольцове более благоприятные».

Ивановский знал, что в Свердловске погода не лучше, чем в Тюмени, поднял взгляд, оглядел всех по очереди и остановился на Крылове:

— Вы тоже считаете, что в Кольцове условия посадки более благоприятные?

00 час. 55 мин.

Салон самолета № 75410

Девушка плакала. Плакала с закрытыми глазами, откинув голову на стенку буфета, и, если бы не слезы, капавшие с ресниц на щеки и мелко вздрагивающие плечи, можно было бы подумать, что она спит. Спит сидя.

Петр Панфилович стоял перед ней в недоумении: «Что ты там такое сморозила? Приволокли, как куль с картошкой… И что, милая, мне с тобой делать? Утешать? По какому случаю?»

Петра Панфиловича занимала не столько сама девушка, сколько вопрос, что с ней стряслось такое?

«Хм. Так что же тебя так напугало?.. Позволь, но ты ведь, милая, сидела у иллюминатора», — сообразил Петр Панфилович.

— Эй! — покачал он девушку за плечо. — Ниночка, прошло?

Девушка заплакала еще сильней, Петр Панфилович смекнул: «Инна, боже мой!»

— Инночка, — нагнулся он к ней, продолжая осторожно теребить ее за плечо. — Чего ты кричала? Может, я помогу, а? А может, что в иллюминаторе увидела? Ну, что ты там такое увидела?

Он был близок к разгадке, но ему помешала Людмила. Вошла, задернула за собой штору и спросила, кивнув на девушку:

— Ну и как? Жива?

— Жива! — откликнулся Петр Панфилович. — Говорить вот не хочет.

— Это хорошо, что молчит. А вы что хотели узнать от нее?

— Да так, пустяки, — махнул рукой Петр Панфилович, уловив и в голосе, и во взгляде бортпроводницы настороженность.