Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

– Мы не будем показывать на борту корабля никаких грязных сцен! С нами священник! Я не говорю о даме.

Упомянутая дама тоже смотрела второй канал. Когда изображение погасло, Салли Фаулер бросила вилку и выскочила из кают-компании. Она бежала по коридорам, игнорируя удивленные взгляды экипажа. Добравшись до кают-компании (мелкие мошкиты по-прежнему оставались in flagrante delicto), она совсем запыхалась. Почти минуту она стояла на пороге, а потом пробормотала, ни к кому не обращаясь:

– Когда их видели в последний раз, обе были самками.

Никто не ответил ей.

– Они изменили пол! – воскликнула Салли. – Держу пари, сверху наша бывшая беременная! Доктор Хорват, что скажете?

– Вполне вероятно… Фактически… – промямлил Хорват. – Я почти уверен, что тот, кто сверху, был… была матерью новорожденного, – министр с трудом справлялся с заиканием и багрово покраснел.

– О небеса! – вымолвила Салли.

Ей только теперь пришло в голову, как выглядит она сама. Выскочила из кают-компании через секунду после того, как погас интерком, и примчалась сюда. А ведь трансугольные культуры, как правило, прививали в своих сообществах излишнюю щепетильность… А она, имперская леди, торопится увидеть двух чужаков, занимающихся любовью!

Она хотела крикнуть, объяснить, что сделала важное открытие. Перемена пола, вероятно, свойственна мошкитам. Таков их образ жизни, таковы их личности, их истории. Значит, новорожденные мошкиты быстро перестают зависеть от родителей, уплачивая за это фантастически низкую цену… Интересно, детеныш уже отлучен от груди или у «матери» – теперь самца – молоко вырабатывается даже после смены пола? Вот оно – воздействие среды обитания мошкитов, причем ВСЕЙ . Это поэтому я так спешила.

Но она просто повернулась и ушла.

В кают-компании было на удивление тихо, хотя обычно благодаря усилиям трех младших лейтенантов и шести гардемаринов там всегда царил хаос. Поттер с облегчением вздохнул, увидев, что все, кроме Джонатона Уитбрида, спят. Несмотря на постоянное подшучивание, Уитбрид входил в число друзей Поттера на борту «Макартура».

– Как астрономия? – тихо поинтересовался Уитбрид, растянувшись в гамаке. – Дай-ка банку пива, Гэвин…

Поттер взял одну и себе.

– Внизу творится настоящий бедлам, Джонатон. Я думал, когда они найдут Мошку-1, станет лучше, но ничего подобного.

– Картографировать планету военному флоту совсем нетрудно, – заметил Уитбрид.

– Наверное, но я не думал, что мой первый полет в глубокий космос окажется таким! На меня взвалили кучу работы, а штатские и офицеры тем временем спорят о новых теориях, которых я не понимаю. Подозреваю, ты назовешь это хорошей тренировкой.

– Верно.

– Спасибо, – Поттер отхлебнул из банки.

– И что вы успели узнать?

– Почти ничего. У планеты есть маленькая луна, которая кружится на очень низкой орбите. Гравитация на поверхности планеты равна примерно восьмистам семидесяти сантиметрам за секунду в квадрате.

– Ноль целых восемьдесят семь сотых от стандартной. Такая же, как ускорение корабля мошкитов. Неудивительно.

– Но у них есть атмосфера, – нетерпеливо перебил его Поттер. – И мы нанесли на карту участки активности цивилизации чужаков. Нейтрино, мутные воздушные столбы над ядерными реакторами, электромагнетизм… Они везде, на всех материках, даже в морях. Планета кишит жизнью, – в голосе Поттера звучал страх. – В общем, мы составляем карту – когда я уходил, они как раз заканчивали работу. Хочешь взглянуть?

– Конечно. – Уитбрид выбрался из паутины гамака. Они спустились на две палубы вниз и вступили во владения ученых. В основном гражданские трудились в зоне относительно высокой гравитации, около внешнего корпуса «Макартура», но спали ближе к центру корабля.

Глобус высотой в сто двадцать сантиметров стоял в тесной кают-компании, занятой астрономической секцией. В часы сражений отсек полагалось занимать группам контроля повреждений, но сейчас он пустовал. Колокол пробил три склянки последней вахты.

Планета была полностью картографирована, за исключением южного полюса, и глобусу придали ее точный осевой наклон. Светоусиливающие телескопы «Макартура» давали картину, какую можно видеть на любой планете земного типа: яркая голубизна атмосферы, испещренная пятнами облаков, красными пустынями и белоснежными горными вершинами. Снимки были сделаны в разное время суток и в разных диапазонах волн, поэтому облачный покров не слишком затемнял поверхность. Как и сказал Поттер, планету золотыми островками усеивали метки, связанные с индустриальной активностью чужаков.

Уитбрид внимательно изучал глобус, пока Поттер наливал кофе из фляги доктора Бакмана. По какой-то причине у Бакмана всегда был лучший кофе на корабле – по крайней мере, покрепче пойла, который доставался гардемаринам.

– Мистер Поттер, почему я сразу же вспомнил о Марсе?

– Действительно, почему, мистер Уитбрид? А что такое Марс?

– Четвертая планета Солнечной системы. Вы никогда не бывали в Нью-Аннаполисе?

– Не забывайте, я из Трансугольного сектора.

Уитбрид кивнул:

– Возможно, вы еще там побываете. Но, кажется, обучение рекрутов, набранных в колониях, идет по сокращенному курсу. А жаль. Может, капитан сумеет устроить для вас путешествие. Забавная штука эта последняя учебная миссия! Сначала тебя заставляют рассчитывать минимальное количество топлива для посадки на Марс, а затем предлагают сесть с опечатанными баками. Приходится использовать для торможения атмосферу, а поскольку ее там совсем мало, ты буквально врезаешься в землю – без всякой пользы.

– Звучит как анекдот, мистер Уитбрид. «К сожалению, мне нужно на прием к стоматологу…»

Пока они мелкими глотками пили кофе, Уитбрид продолжал разглядывать глобус.

– Я уже сыт по горло, Гэвин. Надо бы пообщаться с другими ребятами.

– Командор Каргилл еще на Улье. – Как первый лейтенант, Каргилл официально отвечал за обучение гардемаринов и в отличие от многих офицеров был терпим к юнцам.

– Может, кто-нибудь еще не спит? – предположил Уитбрид.

Они направились к мостику и по дороге встретили чисто выбритого Реннера со следами мыльной пены на подбородке.

Уитбрид объяснил ему их затруднение.

– Планета похожа на Марс, мистер Реннер, но я не понимаю – почему.

– Ха! – вырвалось у Реннера. – Я никогда не бывал в Солнечной системе. Торговым судам незачем подходить к Солнцу ближе орбиты Нептуна, хотя родина человечества, Земля, являлась центральным пересадочным пунктом на пути к другим, более крупным системам! И я никогда не слышал о Марсе ничего хорошего! А почему это настолько важно для вас?