Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

Когда он снова взглянул на девушку, его охватило странное чувство – как будто он обязан был защищать ее во что бы то ни стало.

Он нацарапал ногой на лесном грунте: «Спасибо! Мы победили!»

«Но разве фалиды не убьют нас? Они за нами гнались!»

«Фалиды боятся леса. Может быть, дождемся земных кораблей», – написал Рэч на темной лесной земле. И почувствовал новый исходивший от девушки прилив надежды и теплоты.

«Мы когда-нибудь вернемся на Землю?»

Что-то оцепенело у него внутри. Быстро сменявшиеся мысли словно окатили его холодной водой, погрузив его мозг в уныние и сумрак. Земля? Что его ждало на Земле? Его тело давно умерло. Его мозг, пересаженный в другое тело, был обречен на смерть. Никто не ожидал, что он переживет выполнение задания – это не было предусмотрено планами командования.

«Не знаю», – начертил он ногой на земле и снова взглянул на передатчик, продолжавший генерировать гиперпространственный импульс; удовлетворение выполнением почти невозможной задачи облегчило охватившую его подавленность.

И снова он посмотрел вокруг. Не было заметно никакого движения – оставалось только ощущение мрачно наблюдавшего за ними леса, раздраженного и готового к любой жестокости.

И тут Рэча осенила догадка – догадка невероятной важности. Внезапно охваченный любопытством, он прожужжал фалидский сигнал, привлекавший внимание собеседника.

«Чего ты хочешь?» – спросил голос, исходивший из разноцветных крон-анемонов.

«Объясни, как ты можешь быть Отцом фалидов».

«В лесу растут Плоды жизни, – ответил голос. – Тот, кто поедает Плод жизни, становится носителем второй жизни, и затем на свет зеленого солнца появляется следующий из моих детей».

Рэч чуть не упал в обморок. Его тошнило. Он содрогнулся. Он вспомнил, что на корабле фалидов он съел такой фрукт.

Блестящее черное тело Рэча неуклюже растянулось в салоне «Канадского могущества», адмиральского звездолета земного флота. Земная мебель не подходила к его жесткому длинному телу. Даже специальное кресло, изготовленное дня него в мастерской звездолета, казалось ему неудобным.

Рядом сидела девушка – бывшая узница с фалидского корабля. Рэч узнал, что ее звали Констанция Эйверилл. Коммодор Сандион только что ушел в кабинет на мостиковой палубе, и в салоне больше никого не осталось, кроме Констанции, молча сидевшей в мягком кресле.

Интерьер адмиральского салона поражал великолепием. Стены были обшиты кожей с резными и выдавленными черными, красными и дымчатыми узорами. Из широких иллюминаторов, скорее напоминавших окна роскошного отеля, открывался вид на звезды, мерцавшие вверху и внизу на черном фоне пространства.

На других стенах висели броские акварели первого помощника капитана, отличавшегося артистическими наклонностями – вид на Олимпийские горы в пустыне Сонгингк на Коралангане, сцена, изображавшая аборигенов Бао, приготовлявших пульпу из пиявок в давильном чане, марсианский пейзаж, руины Амт-Могота.

Янтарные лампы освещали мебель с мягко-зеленой и кирпично-красной обивкой. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами, а между стеллажами висел большой телеэкран с проигрывателем для просмотра фильмов.

Рэч внутренне – умственно – вздохнул. Его тело на самом деле не могло вздыхать. Воздух поступал в него его по тысяче каналов под панцирем – автоматически, так же, как бьется человеческое сердце.

Благодаря оптической прорези с двумястами глазами Рэч мог обозревать все помещение, не поворачивая головы. Он понимал, что находится в приятной обстановке, понимал, что люди спроектировали этот салон так, чтобы в нем было тепло и уютно – здесь, посреди холодной черной пустоты. Но в глазах Рэча салон выглядел пустынным, безжизненным, непривычным.

До Земли оставалось лететь еще неделю. В двух неделях пути за кормой остались непримечательное зеленоватое светило из созвездия Лиры и сумрачная планета фалидов, теперь уже оккупированные земным гарнизоном и охраняемые двумя неприступными земными орбитальными фортами в полутора тысячах километров над экватором «Отчизны».

Открылась дверь салона. Зашел корабельный антрополог – безобидный щуплый человек с высоким облысевшим лбом, рыжеватыми усами и бегающими карими глазами. Антрополог присел, подтянул брюки и стал говорить – беспокойно, нервно.

Уже две недели он приставал к Рэчу с расспросами, днем и ночью. Рэч, погруженный в собственные мрачные мысли, не хотел ни с кем разговаривать, за исключением Констанции Эйверилл, а она тоже предпочитала молчать.

«На основе всего, что вы мне рассказали, – сказал антрополог, – и тех наблюдений, которые мне удалось сделать самому, я могу предложить гипотезу. Она предусматривает необычные, с человеческой точки зрения, условия – но, скорее всего, с точки зрения фалидов другие аналогичные условия показались бы не менее странными.

Фалиды – раса, подразделенная на специализированные фенотипы. В отличие от людей, у них нет ни мужского, ни женского пола, но они существуют, грубо говоря, как симбиотическое сообщество растений и животных. Растительный фрукт оплодотворяет животное. Животное, побуждаемое подобным голоду стремлением съесть фрукт – или, возможно, инстинктивными правилами «Бза» – приходит в лес, чтобы найти и сорвать фрукт. Растение, таким образом, заманивает животное в ловушку, потребляет животное и таким образом производит дальнейшие фрукты. Животное, поглотившее фрукт, но избежавшее западни, производит потомство».

Антрополог поглядывал на Рэча с торжеством мудреца, разгадавшего великую тайну.

«И фалиды планировали обучать людей искусству воровать фрукты?» – спросила Констанция.

«По всей видимости, плоть человеческого организма стимулирует растения так же, как плоть фалидов, – ответил антрополог. – Правящий клан фалидов, «Поименованные», беспокоился по поводу уменьшения численности фалидов. Правителям удалось создать высокотехнологическую цивилизацию. Они решили исследовать космос, чтобы найти существо, способное служить заменой фалидам в том, что касается опасного занятия сбора фруктов в «отеческом лесу».

В конце концов они встретились в космосе с землянами и захватили, в качестве эксперимента, некоторое количество людей, а те, после надлежащей психологической обработки, оказались почти идеальными «сборщиками фруктов». Фалиды разрабатывали планы массового импорта людей. Ожидалось, что люди будут воровать фрукты из «отеческого леса», а если какая-то их часть должна было при этом погибать – что ж, как говорится, «лес рубят – щепки летят». Зато фалиды получали бы гораздо больше фруктов, оставаясь в безопасности».