Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

Доктор Плогетц снова повернулся к Рэчу: «Теперь я намерен снять чехол с вашей головы. Не беспокойтесь по поводу замешательства. Просто расслабьтесь и посмотрите вокруг».

Через две недели Рэч уже передвигался по нескольким отведенным ему комнатам, не спотыкаясь и не опрокидывая мебель. Это не означало, что он видел вещи такими, какими они представлялись ему прежде. По сути дела, ему приходилось заново учиться видеть, причем в мире, устроенном в четыре раза сложнее. Тем не менее, если бы Рэч надеялся на что-либо, кроме отчаянной схватки с врагами и скорой ужасной смерти, он, может быть, даже получал бы какое-то удовольствие от процесса обучения.

Теперь, вопреки всему, его постоянно изумляли и очаровывали цвета, тона и оттенки – обжигающие, прохладные, угрюмые, пламенные, мистические. Окраска всего, что он видел, придавала миру новый, чудесный вид.

Человеческий глаз различает красные, оранжевые, желтые, зеленые, синие и фиолетовые тона. Рэч различал шесть дополнительных цветов – три инфракрасных и три ультрафиолетовых. Кроме того, существовала особая полоса частот, к которой были чувствительны его двести глаз – она соответствовала величественному туманному цвету, далеко выходившему за рамки человеческого восприятия. Рэч определял частоты видимых им цветов с помощью полученного от доктора Плогетца спектроскопа.

Он подробно разъяснил врачу, весьма интересовавшемуся всеми наблюдениями Рэча, свое восприятие особого высокочастотного цвета. Плогетц предложил называть этот цвет «калихромом» – словом греческого происхождения. Рэч не возражал, так как фалидское наименование этого цвета фонетически выражалось последовательностью звуков, воспринимавшейся приблизительно как «зз-за-ммм», в связи с чем записывать этот термин на классной доске, установленной врачом, было бы неудобно. Другие дополнительные цвета они обозначали как «ИК-1», «ИК-2», «ИК-3», «УФ-1», «УФ-2» и «УФ-3».

Даже вид на город из окна казался Рэчу поразительным; достаточно было наблюдать за изменением оттенков неба – оно больше не было голубым, оно воспринималось как синее с ультрафиолетовыми оттенками 1 и 2. Многоэтажные башни больше не были башнями. Искаженные фалидским зрительным восприятием, они представлялись Рэчу уродливыми веретенообразными сооружениями, а небольшие обтекаемые аэромобили, раньше казавшиеся Рэчу изящными и элегантными, теперь превратились в приплюснутые, бесформенные силуэты. По сути дела, ничто не выглядело, как раньше. Фалидские глаза и фалидский нервный узел придавали всему другую внешность.

Мужчины и женщины потеряли человеческий облик и сатирически преобразились в маленьких снующих, покрытых оспинами тварей с плоскими, влажными, неприятными лицами.

Потерю нормального человеческого восприятия, однако, компенсировали новые возможности, развившиеся вследствие пересадки мозга или на основе унаследованных скрытых талантов.

Будучи неспособен воспринимать людей по-прежнему, истолковывать выражения их лиц, интонации их голосов и сотни заметных только с человеческой точки зрения характеристик поведения и жестикуляции, мало-помалу Рэч обнаружил, что он, тем не менее, ощущал внутреннее эмоциональное состояние окружающих. Может быть, это была способность, присущая всем живым существам – а может быть, она была свойственна только фалидам, и Рэч пользовался ею благодаря оставшимся у него в голове фалидским нервным узлам.

Он так и не сумел найти ответ на этот вопрос; так или иначе, Рэч безошибочно сознавал, что красавицу мисс Элдер охватывали приступы отвращения и страха, когда обязанности заставляли ее приближаться к нему, и что доктор Плогетц – олицетворение беспристрастного, скрупулезного исследователя – не испытывал к нему практически никаких чувств, кроме острого любопытства.

Дополнительное замешательство у Рэча вызывало то обстоятельство, что теперь мисс Элдер вовсе не казалась ему красавицей. Он помнил, какой она была прежде – великолепной женщиной с блестящими темными волосами, большими нежными глазами и фигурой, стройной и гибкой, как плакучая ива. Отныне в его двухстах глазах мисс Элдер выглядела как бледное двуногое существо с лицом, напоминавшим глубоководную шар-рыбу, а ее формы представлялись не более приятными, чем кусок сырой печени.

Когда же Рэч смотрел на себя в зеркало – о чудо из чудес! – он созерцал, как утверждали его глаза, бесконечно более возвышенное, прекрасное существо: высокое, статное, изящное! Как изумительно блестел его панцирь, как грациозно двигались щупальца! А его благородный лик – с проницательно обозревающими горизонты сотнями глаз, с острым, готовым нанести смертельный удар клювом, с великолепными симметричными губчатыми выростами, покрытыми жесткой щетиной! Его наружность можно было назвать почти царственной.

Райана Рэча начинало беспокоить то, в какой преобладающей степени он был вынужден подчиняться фалидской версии мироощущения, и он постоянно, сознательно заставлял себя сопротивляться подсознательному навязчивому влиянию неземных органов чувств.

Однажды командор Сандион вернулся и серьезно пожал правое щупальце Рэча: «Насколько мне известно, ты неплохо адаптируешься».

Рэч все еще не мог говорить на человеческом языке. Он подошел к доске: «Когда начнем?»

В глазах Рэча командор выглядел как грязно-серая искривленная, покрытая вмятинами тварь, двигавшаяся с нервным проворством ящерицы.

«Если ты готов, мы могли бы начать уже завтра», – ответил Сандион.

Рэч написал на доске:»!!! – Инструкции?»

«На прошлой неделе неподалеку от системы Канопуса уничтожены два патрульных корвета и два пассажирских звездолета, – сказал Сандион. – Команды и пассажиры – все, кто остался в живых – захвачены в плен. По всей видимости, где-то в этом районе фалиды содержат значительную армаду. Их разведочные быстроходные катера рассредоточены по всему сектору. Мы заметили и уничтожили три или четыре двухместных катера – не больше аэромобиля каждый. Что ж, завтра ты отправишься к Канопусу на еще одном корвете. Вы будете неспешно патрулировать сектор, пока на вас не нападут, после чего команда корвета эвакуируется на спасательных шлюпах. Можно надеяться, что им удастся добраться до планеты Лоджук в системе звезды Фитцсиммона, где у нас есть астроскопическая станция. А затем тебе надлежит выполнить последовательность операций, которую мы неоднократно обсуждали».

«Я готов», – написал на доске Райан Рэч.

«Черт бы их побрал! – выругался капитан Дик Хамбер, бросив шлем на сиденье. – Что еще мы можем сделать? Разослать приглашения на надушенных открытках? Девять проклятых дней – а фалидов нет как нет».