Алексей Янкин - Наследник славы. ч.2 [СИ]

Они еще несколько раз виделись мельком. Переговорить друг с другом удалось лишь через несколько месяцев — когда оба оказались вместе со своими хозяевами на очередном празднестве, на которое собиралось сразу несколько семей, и смогли спокойно пообщаться в сторонке. Оказалось Профессор, как особь с высоким показателем интеллектуального развития, был отправлен прислуживать в Библиотеку Старинных Рукописей. К нему относились снисходительно и он был почти счастлив, если бы не разлука с друзьями, родной планетой и явно осознаваемым им положением раба. Несмотря на доброжелательное обхождение, хозяева никогда не упускали случая напомнить, кем является этот инопланетянин. Их обоих — Зою и Профессора (так же как и Романа) несколько спасал от более сурового обращения их неопределенный статус землян. Матороканцы еще не решили, как следует относиться к этим существам и на всякий случай вреда особого не причиняли. Может в ближайшем будущем кораблю придется столкнуться с цивилизацией загадочных «землян» и неизвестно насколько она могущественна. Возможно этих рабов придется еще использовать в качестве парламентёров для предъявления своих требований.

Впрочем, встречи Зои и Профессора очень редки и ей чаще приходилось жить в окружении инопланетян одной. Если говорить до конца честно, то и Профессор был для нее таким же инопланетянином, как и прочее населения пиратского корабля. За исключением Шуке. Где он? Как хорошо, что матороканцы не знают, что и она с Зар-Тенарра!

Всё настойчивее и настойчивее среди рабов циркулируют слухи о предстоящем Празднике Пробуждения. И что праздник этот — чуть ли не самое значительное событие в жизни корабля за долгое-долгое время. В чем конкретно он заключается, никто из рабов семьи не знал, ибо никто из них не застал предыдущего. Последних таких рабов семьи давно распродали. Кому? Этого тоже никто не знает. За время жизни Зэнь-Ди на корабле она присутствовала на нескольких праздниках, но то были вечеринки «хозяев» этой семьи или приятельские встречи нескольких семей. Праздник Пробуждения — торжество всего корабля. Праздников такого масштаба на памяти девушки еще не было.

Вскоре и матороканцы семьи стали открыто говорить меж собой о предстоящем празднике. Из их слов Зэнь-Ди наконец стало понятно, почему он называется именно Праздником Пробуждения. Вместе с тем ей стала и более понятна иерархическая структура местного общества. Оказалось, что не раса матороканцев является подлинной хозяйкой корабля. Он принадлежит неким айоллам, таинственным и невиданным ей ранее существам. Матороканцы зовут их Повелителями и стараются избегать обсуждать их между собой. Вроде как они есть, но их нет. Будто бы эти айоллы погружены в сон, но при этом не спят. И даже во сне контролируют все, что происходит на их корабле. Но, тем не менее, они в настоящее время спят. От этого голова шла кругом. Как это может быть, что они и спят и, одновременно, не спят, девушка не могла взять в толк.

Главное — время от времени айоллы пробуждались и представали пред населением корабля в своем истинном виде. В этот период они требуют от своих слуг — матороканцев, отчета обо всех их действиях. Все прочие обитатели корабля их не интересуют. Рабы и слуги матороканцев абсолютно безразличны айоллам.

Чем ближе Праздник Пробуждения, тем взволнованнее и беспокойнее становились матороканцы. Они гоняли и наказывали рабов по малейшему поводу. Вокруг всё блестело. Доставалось даже гиодам, бывшими не рабами, а свободными, вольнонаемными слугами. Они походили на матороканцев, но значительно ниже их ростом и имеют заметно иное строение тел, а так же носят, в отличии от своих рпботодателей, одежду (во всяком случае они именно так называли те разноцветные тряпки, в которые постоянно кутались). Нередко можно было встретить картину, когда матороканец отчитывает стоящего на вытяжку перед ним гиода. Захлебывающиеся курлыканья чудища переходили в ультразвук, средний глаз вылезал из орбиты, бешено таращась на провинившегося. Еще немного и разъяренный хозяин, казалось, ударит слугу, но матороканцы никогда не опускались до рукоприкладства в отношении свободных гиодов. Рабы, это другое дело.

Гиоды затем срывали зло на рабах, большую часть которых представляли четырехногие длиннорукие маа, не брезгуя применять дубинки, больно бившие несчастного электрическим разрядом. Гиоды, самые многочисленные из «хозяев» и самые низшие из них. В обычные времена они вполне лояльны к рабам и стараются без дела их не обижать, но теперь напряжение разливалось по кораблю, выплескиваясь вспыхивающими перепалками как между самими хозяевами, так и между рабами.

Стены огромного круглого, крытого высоченным куполом помещения необычайно ярко освещены для корабля, большая часть помещений которого, за редким исключением, находится в постоянном полусумраке. Во всяком случае — для глаз землянина. На стоящих по кругу в четыре ряда, метрах в двадцати от центра, сиденьях торжественно расположилось больше двух сотен напыщенных матороканцев. Все три ноги их не сгибаются в суставах, которых у них нет, а утолщаются, становясь короче, и массивное тело опускается вниз, прямо в треугольное седло, как на отпущенном домкрате. Чудища в глубоком трансе, ничего не замечая вокруг, ни на кого не реагируя. Их фасеточные глаза подернуты пеленой, третий глаз прикрыт. Передний и задний панцири нарядно поблескивают свежевтёртыми в них ароматными маслами (Зэнь-Ди лично сегодня натерла панцири почти двух десятков хозяев).

За каждым из матороканцев вытянулось в свой невеликий рост по нескольку гиодов. Как теперь знает Зоя, каждый слуга-гиод закреплен за конкретным матороканцем и именно этот матороканец содержит его, отвечает за его поведение перед соплеменниками и, в случае необходимости, наказывает.

Вдоль самих стен плотной толпой разместились рабы, свободные от вахт. Им дозволено в качестве особой милости лицезреть пробуждение Повелителей.

Зэнь-Ди не сразу сообразила, что это тот же самый зал, где происходило Собрание Братства, на котором решалась судьба пленников — настолько изменился его вид при ярком освещении. Скорее она признала его по концентрическим рисункам на полу. Сейчас там, в вышине, с купола густо свешиваются вниз множество длинных, доходящих почти до середины высоты зала мохнатых, насыщенно-розовых метелок, придающих необычайно помпезный вид помещению. Они слегка шевелятся и едва заметно искрят. Опомнившись, девушка оглядывается по сторонам — не осуждает ли кто её откровенного любопытства? Шагах в двадцати от себя замечает Профессора. Тот так же заворожено разглядывает висящие метелки, не обращая ни на кого внимания. Зоя удивленно замечает, что он стоит не в толпе рабов, а среди гиодов. Очевидно дела Савелия Михайловича идут не так плохо. Она хочет окликнуть, но не решается — ждет, когда тот сам повернется в ее сторону, чтобы помахать рукой.