Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

– Как ты считаешь, Бруня, у твоего двуногого раба есть шансы прославиться и при этом не сдохнуть?

Бруня зажмурилась. Как настоящей кошачьей даме, ей было абсолютно все равно. Главное, чтобы было на ком лежать, он был теплый и был без памяти в нее влюблен.

Тоже вариант, чего уж.

Не замечая того, я задремал, и мне приснился странный сон.

Я был в маленькой комнатке полной пляшущих детей с лицами взрослых, но я точно знал, что они дети. На столе было полным-полно сладостей и выпивки, дети резвились и пели. Двери в комнату были вырезаны валяющимся рядом плазменным резаком, а за порогом клубилась Пустота с большой буквы, не имеющая даже цвета. Пустота полного отсутствия, средоточие такого ужаса, по сравнению с которым смерть выглядела сладким лекарством от тяжелой мучительной болезни, если бы я точно не знал, что смерть тут не поможет.

Но на пороге стоял смеющийся папэ с граненым стаканом в руках и сигаретой в зубах в обнимку с адептом Илаем, тоже смеющимся и прикрывающим своим необъятным брюхом почти весь проем. А еще там были дедушка Велвел, Лева и огромная фотография моей мамы на стене.

Из пустоты время от времени вылетали пули и делали в папэ круглые дырки размером с теннисный мячик, и тогда Илай щерил острые кошачьи клыки и задирал полосатый хвост трубой, доливал в стакан папэ самогона, дырки исчезали, и все начиналось сначала.

Потом из пустоты вышел самый обычный человек, лысый, раздраженный, невысокий, и стало ясно, что он и есть Ничто, и даже хуже. Он был неизмеримо сильнее всех стоящих на пороге вместе взятых, он сметет их, не замечая, причем обязательно сделает это, ведь он пришел за детьми с лицами взрослых, которых считает своей собственностью. Но папэ с Илаем кидают в него недоеденными кем-то из детей булочками, промахиваются. Булочки падают в пустоту, поднимая круги, и оттуда всплывает исполинская рыба, чем-то смахивающая на щуку, которая проглатывает и страшного пустого человека, и нашу комнату, и остатки булочек. И после этого наступает покой для всех. По пустоте уплывает исполинская рыба, внутри которой есть маленькая комната, где пляшут дети с лицами взрослых людей.

Блин, первый раз в жизни я проснулся в холодном поту. Не вру, реально мокрый насквозь.

В вещие сны я не верил, но тут реально понял, как мог обгадиться средневековый обыватель двадцать первого столетия, увидь он такое, и каких дел с перепугу мог бы натворить.

А я всего-навсего открыл на мониторе первую попавшуюся книгу из списка адепта Илая и погрузился в чтение.

Через два дня, обеспокоенные моим исчезновением, ко мне домой прокрались Неразлучники.

– Новое слово в дизайне нежилых помещений? А, Вилли? – Попытался пошутить Пит по поводу дырявых стен, но получилось это у него не очень уверенно.

Что до Машки, так она аж серой лицом сделалась.

– Друзья заходили, накуролесили, обычное дело для фон Бадендорфов. Заходите, садитесь, если найдете на что. Только Бруньку не трогайте, она в стрессе, может неадекватно отреагировать.

Бруне понравилось амплуа безжалостной убийцы, и она издала в сторону гостей утробный предупреждающий рык.

Пит с Машкой с вытянувшимися лицами по стеночке добрались до тахты и замерли на ней, не зная, что и сказать.

Первой немного очухалась Верещагина.

– Голли, с этим надо что-то делать. Они ведь могли тебя застрелить.

– Ага. Знаешь, за последнюю неделю я заработал и прожег за одну ночь косарь квот, меня взрывали, я поднялся на настоящую Бэху, по моей халупе садили из «Гейзера», а пару дней назад я отымел прямо в Храме адепта Илая двух таких телочек, что это просто отвал башки. Адепт, надеюсь, поддрачивал через замочную скважину. После чего я пришел домой и запоем прочитал уже с полдесятка книжек древних баалитских авторов, о которых ты и слыхом не слыхивала. Понимаю твою зависть, моя жизнь наконец-то становится немного разнообразнее. Раздеваться не стоит, моя самооценка стала длиннее твоих ног.

– Блин, да ты… Ты просто… Вилли, ты ведешь себя как натуральный идиот!

– Вполне возможно. Но ни ты, ни я не имеем ни одного конкретного предложения, как можно поступить в такой ситуации. Поэтому я сижу на тахте и читаю, надеясь на то, что Илай был прав, и беспокоиться мне больше не о чем. Литература, кстати, просто потрясающая, почему у нас никто не читает древних авторов?

Видимо к Маше вернулся дар речи, потому что в следующую секунду ее прорвало.

– Ты вконец спятил, Голли!!! Где был твой Илай, когда у нас громили номер? Что делал Молох с его всевидящим оком, когда твоего папэ похищали? Когда стреляли в Бруньку, что они делали? Наверняка обсуждали, какую бы еще умную рожу скроить, чтобы ни у кого не возникло желания усомниться в их божественной справедливости! Вилли, да это полная фигня! Я так понимаю, что они и пальцем не пошевелят, чтобы тебе помочь! А знаешь почему? Знаешь?! Да потому что они не могут! Я вообще сомневаюсь, что они что-то могут. Тебя замочат прямо на улице, и меня с Питом заодно, а ППС и пальцем не пошевелит!

Машка сбавила обороты, замолчала и о чем-то задумалась.

Я выдержал паузу. Кто бы сомневался, что она сейчас соберется с духом и вобьет последний гвоздь в эру правления адепта Илая, слишком хорошо я знал Машенцию. Даже рукой покрутил, мол, валяй, режь правду-матку.

– Да не будь у них этих пушек, баалиты бы нас всех давно с дерьмом проглотили. И то, что мы еще живы – заслуга вовсе не адепта Илая с его идиотским бредом про договоры с каким-то там Левиафаном, а результат банального ядерного шантажа.

– Я что-то не вкурил, какие еще пушки, Маш?

– Вилли, ты совсем дурак? Противометеоритные, шесть штук. Ты на одной из них сейчас живешь.

– Их что, разве построили?

– А ты думаешь, Земля дала бы нам независимость просто потому, что мы опубликовали «Ультиматум»? Держи карман шире. Пушки построили, только твой папэ направил их не в космос, а на Землю. Вот так-то. Продолжай и дальше зачитываться античной литературой, тебе это идет, ты и так на транстаймера уже похож.

Черти полосатые, а Верещагина-то права. Из того материала, который я успел освоить, было ясно, что баалиты понимают только один язык, и это язык силы. У них ни одно событие не обходилось без пары десятков трупов, а предоставление независимости любому государству сроду сопровождалось натуральной бойней во славу бога смерти. Да они бы об стенку разбились, но нас бы никогда не отпустили, хоть мы сто ультиматумов накатай, и расстояние им не помеха.

– Ма-аш. А ну-ка поподробнее про пушки, а то я что-то плаваю в этом вопросе.

– Все просто, Голли. Шесть планетоидов, на каждом по здоровенной пушке, которые стреляют черт знает чем. Несколько режимов ведения огня, один из которых до кучи породил эффект транстайминга. Я сама не очень в курсе, но в инете ты все найдешь за пять минут. Рекламу на Луне они тоже из них рисуют кстати, так что точность попадания в обсуждении не нуждается. А сразу после «Ультиматума» Молох за пару секунд посшибал из них все земные спутники, ракеты и самолеты, чтобы баалиты поняли, с кем имеют дело. Вот и все. Баалиты, естественно, все поняли, но нам с тобою сейчас от этого не легче. Левиафаниты всегда были гуманистами и в третьем поколении окончательно превратились в жижу. А земляне стали еще злее. И хитрее. Так что я бы на твоем месте всерьез задумалась, куда сматывать, а не забивала подкорку всякой ерундой.