Йен Макдональд - Дорога запустения [= Дорога отчаяния] [litres]

Раэль Манделья-мл. поднял громкоговоритель.

– Уходите отсюда, все! Они вас убьют! Убьют вас всех! Компания понимает только один язык! Стачка! Стачка! Стачка!

Пули вонзились в бетонный фасад офисов Компании, и Раэль Манделья-мл. принял душ из осколков. Его слова воспарили над песней битвы, и вопли толпы обрели ритм и форму.

– Стачка-стачка-стачка! – распевала толпа, разбивая контрклиньями ряды полиции и держа проходы открытыми с помощью шок-шестов и иглострелов. – Стачка-стачка-стачка! – Толпа прорвала окружение и бежала по открытым улицам, вопя: – Стачка-стачка… – Охранники вели снайперский огонь по бегущим ногам.

Прошли часы, охранники все еще искали на Корпоративной площади Раэля Манделью-мл., расшвыривая порванные плакаты, сломанные знамена и брошенные шлемы, проверяя истекающих кровью, раненых и, да, даже мертвецов, ибо на площади были мертвецы; охранники смотрели в лица плачущих, безутешно преклонивших колени подле сыновей, отцов, мужей, жен, матерей, дочерей, любимых, – не лицо ли это изменника Раэля Мандельи-мл., придурка, который навлек такую напасть на невиновных. Охранники ждали, что он найдется среди раненых, надеялись, что он найдется его среди мертвых, однако Раэль-Манделья-мл. сбежал в черном бурнусе старушки из Нового Глазго, скончавшейся от заразной паники. Он прижимал к груди Шесть Справедливых Требований и свернутый бело-зеленый флаг Конкордата.

В шесть ноль шесть завыли сирены. Они выли в шесть ноль шесть каждое утро, но данное утро отличалось от прочих не этим. Тут и там по радиальным улицам бежевые двери распахивались и выпускали рабочие единицы в рассвет. Но этим данное утро от прочих особо не отличалось. Отличалось оно тем, что на каждую открывшуюся дверь было по пять закрытых. В любой другой день река сталелитейщиков неслась по улицам-каньонам Стальтауна, а сегодня жалкий ручеек тек под аркой, провозглашавшей Три Экономических Идеала Компании: Прибыль, Империя, Индустрия. В любой другой день две сотни грузовиков высокомерно тряслись по узким закоулкам Дороги Запустения, но сегодня меньше сорока машин отправились по дребезжащему маршруту, огибая детей, дома и лам. Там, где тралили землю сто ковшовых экскаваторов, работало всего десять; там, где пятьдесят роторных экскаваторов соскабливали коросту с кожи Великой Пустыни, сегодня было пять, то же самое – с локомотивами и адскими конверторами, и даже легкачи умолкли в своих подземных ангарах.

Всё потому, что наступил день стачки.

День стачки! День стачки! День стачки!

Раэль Манделья-мл. созвал свой стачечный комитет за столом на материнской кухне. Звучали поздравления, краткие панегирики и декларации непоколебимости. Затем Раэль-мл. попросил доложить обстановку.

– Пособия бастующим хватит на три месяца, – сказала Мавда Арондельо. – Плюс заявления о поддержке от самых разных организаций, от Гильдии ложечников Ллангоннедда до Сестричек Фарсидских.

– С пикетами без перемен, – сказал Б. Дж. Амритрадж. – У службы безопасности Компании руки чешутся пострелять. Светиться не стоит.

– Разведка доносит, что Компания уже нанимает скэбов, но можно задавить это дело в зародыше, выставив пикеты в крупных городах; Би-Джей, надо вывезти контрабандой группу агитаторов. – Ари Оснан, шеф разведки, сложил толстые руки и плюхнулся на место.

– Производство упало на шестьдесят процентов, – сказал Харпер Тью. – Через три дня запасы стали кончатся, и Корпорация вынуждена будет закрыть минимум три домны. Через неделю Стальтаун начнет поставлять сталь на полцентаво.

– Группа Действия: докладывать нечего.

Раэль Манделья-мл. долго и тяжело смотрел на Уинстона Карамацова.

– Что значит «докладывать нечего»?

– Пока докладывать нечего. Когда прибудут скэбы, может, чего и доложу.

– Поясни, пожалуйста. – Уинстон Карамацов пожал плечами, и Раэль Манделья-мл. прекратил совещание с легким ощущением беды в сердце.

Наутро в домах бастующих сталелитейщиков отключили электричество, газ и воду.

– Компания наносит ответный удар, – сказал Раэль Манделья-мл. своему стачечному комитету. Санта-Экатрина порхала по кухне, счастливо что-то напевала, и пекла пирожки с рисом.

– Ты же сделаешь так, что это не сойдет им с рук, – проворковала она.

Местные кадры Конкордата из Стальтауна отреагировали блестяще.

– Мы украдем энергию у Компании, чтобы готовить еду, мы возьмем воду на Дороге Запустения, если надо будет, организуем цепочку людей с ведерками, мы будем ложиться спать в сумерках и просыпаться на заре, как делали наши пращуры, – сказали они. Ночью инженеры провели под оградой пластиковые трубы и стали качать воду из подземного океана через водоколонки на углу в ведра. Вооруженные охранники устало проходили мимо, не желая провоцировать столкновения. Санта-Экатрина превратила гасиенду Манделий в бесплатную столовую и убедила Эву отвлечься от гобелена с историей Дороги Запустения, чтобы помешивать рис и тушенку в огромных котлах.

– Вы так давно вышиваете эту историю; теперь вы можете стать ее частью, – сказала она свекрови. Химерическая белая пленка рисового крахмала покрыла помещение и немало удивила Лимааля Манделью, который все реже возвращался домой из отшельничества на верхнем этаже дома д-ра Алимантандо.

– Что происходит?

– Происходит стачка, – пропела Санта-Экатрина, счастливая донельзя от того, что разливает чечевичное карри длинной очереди бастующих. Евшие карри сталелитейщики стали тыкать в Лимааля Манделью пальцами и бормотать его полузабытое имя.

– Детка божья, даже в моем собственном жилище! – воскликнул он и заперся в доме д-ра Алимантандо, чтобы поглубже зарыться в загадки времени и темпоральности.

Раэль-мл. и его стачечный комитет глядели, как на Дорогу Запустения прибывает первая партия продовольствия. По ту сторону железнодорожных путей компания «Застройка Участков Галлачелли и Мандельи» оградила несколько гектаров оранжевой пластиковой лентой, готовясь к строительству нового большого жилого комплекса для растущего как грибы после дождя населения. Размеченные оранжевым квадраты стали идеальным аэродромом для трех чартерных легкачей, которые сели и выгрузили тридцать тонн разнообразных съестных припасов.

– Распишитесь, – сказал пилот, протягивая Раэлю Манделье-мл. накладную и карандаш. Припасы по людской цепочке передали на склад недавно построенного Мегамолла Острой и Пикантной Пищи Мандельи и Даса. На ящиках и коробках значились написанные по шаблону имена жертвователей: Сестрички Фарсидские, Великие Южные Железные Дороги, Аргирские Сепаратисты, Друзья Земли, Бедные Мадленки.