Яна Завацкая - Перезагрузка

– Но разве он не приведет своих сюда еще раз?

– Дружки бы все равно снова наведались. Может, через несколько часов. Если кто-то пошел – и не вернулся, они бы проверили. Конечно, если путевая дружина, а если так, мелкая банда, то они ни в каком случае больше не придут. А вот насчет того, чтобы про ГСО слухи распространять – это приказ Ворона.

– А-а, – протянула Чума.

– Я хотел того пристрелить, ну которого вы отпустили, – сказал Мерлин, – прям сильно хотел.

– Ну и правильно, приказы надо выполнять, – кивнула я, – правильно, что не стрелял.

Мерлин промолчал и отвернулся. Я взглянула на его лицо, с коротким, слегка вздернутым носом. Вот у меня нос на конце – как картошка, я бы такой вот хотела, маленький, аккуратный. Светлые глаза Мерлина блестели в сумерках.

– У тебя родителей дружинники убили? – спросила я вдруг. Мы на личные темы редко набредаем.

– Не-а. Мамка давно померла, болела. А папку убили охранники.

– Как? – удивилась я.

– Да поругался он. Мне потом рассказывали. Менеджер ему ползарплаты штраф навесил, а бате же еще меня с бабушкой кормить. У нас есть-то нечего было. Даже не знаю, за что штраф, говорят, не по делу совсем. Ну папка с ним поругался. Слово за слово, батя ему в морду и дал. А тут охрана. Мне тогда двенадцать лет было.

– Что эта охрана, что дружинники – в принципе, все одно, – мрачно буркнула Чума. Я задумалась. В общем-то, конечно, разницы никакой. Платят охрам нормально, так что грабить они не грабят. Но вот с завода уходить по вечерам мы, девчонки, старались вместе. Потому что известно – одна пойдешь, а эти еще и нагонят. Некоторые, правда, наоборот специально за охрами бегали, ведь это перспектива – женится, будешь в сытости жить. Да только мало кто такой счастливый билет вытягивает. В основном они ведь поматросят и бросят, еще и с брюхом.

Я повернулась, и в кармане у меня что-то зашуршало. А, это их листовка. Я вытащила бумажку. Уже смеркалось, но буквы все еще были хорошо различимы.

« Церковь Блаженства

Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.

8Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, 9и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.

10Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

11Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.

12Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была – так, как и ночи.

Так сказано в священной книге Библии, брат, и тому мы были свидетелями. Пророчество Божие исполнилось! Град и огонь падали на землю, большая гора низверглась в море, и вода стала смертельной. Мы видели, как день и ночь смешались и не были светлы. Но еще не вострубили три других ангела, и еще ждут нас ужасные кары!

Ибо сказано:

Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить.

21И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

В наши дни не осталось сомнений в Слове Божьем. Но и сегодня не каются люди в делах рук своих! Но пока не вострубил Седьмой Ангел, у тебя есть еще время покаяться.

Пастыри лживые соблазняют тебя молиться Христу – но молятся они Антихристу. Христос же зовет всех в свой сад блаженства. Хочешь ли ты есть досыта изысканные яства, лежать на свежей траве и на мягких ложах, нежиться в объятиях любимых и близких? Христос – Дверь, ведущая к блаженству. Неужели оставшись грешником, ты предпочтешь страшные мучения от саранчи и еще более ужасную гибель? Просто шагни в дверь! Мы не требуем и не ждем от тебя ничего – мы предлагаем спасение, легкое и простое – приди же к нам, и мы поможем тебе в твоем отчаянии, в твоем горе, в твоей безысходности. Улыбки и счастье, благоденствие и сытость ждут тебя!»

И еще полстраницы было исписано подобной белибердой. А внизу указано, как найти пресловутую Церковь Блаженства. Они располагались как раз тут в Ленинском, в Больнице. Я сунула листовку обратно в карман. Уже смеркаться начало.

Внизу у копнушки возились хозяйки квартиры – они сложили пожитки на большую тачку – молодцы, заранее озаботились такой вещью. И уходят оперативно.

– Что это за Церковь Блаженства? – поинтересовалась Чума. Я пожала плечами.

– Хрен знает.

Церквей и прочих сект я видела уже немерено. К Семенову в школу иногда приходил православный священник. Молодой поп с рыжей бородой. Надо отдать должное, такой белиберды он не нес. Хотя как-то тоже про Откровение этого Иоанна рассказывал. Надо же, видно, этот Иоанн и правда что-то там прозревал про будущее. Но вот так прямо поп не связывал эти пророчества с нашим временем. Он все больше про душу, про грехи рассказывал, про соединение с Богом в любви и все такое прочее.

Я даже как-то сходила с ребятами в церковь в нашем Центральном районе. Там очень хорошо было, красиво внутри, все стены облеплены блестящей фольгой, две иконы старинные висели. И дух такой благостный внутри, как будто успокоение на тебя находит. Стресс снимает. Но что мне не понравилось – со всех обязательно пожертвование требовали. У меня талонов тогда не было, так я сухарь отдала. Не, ну понятно, им на что-то жить надо. Но все равно неприятно.

А еще я разных видела – кришнаиты, например, у нас недалеко жили, еще какие-то баптисты, тоже брошюрками размахивали. Был йог, так он даже в ГСО явился проповедовать. Одна сектантка мне Библию подарила просто так. Еще некая христианская группа вроде детский приют организовала, но дети оттуда разбегались, как только возможность была. Короче говоря, сект этих и религий у нас в одном только Кузине столько развелось, что уже шагу не ступишь, чтобы в какое-нибудь спасение не вляпаться. Непонятно даже, чего мы все до сих пор такие неспасенные ходим.

Сектантки, между тем, уже собрались, барахлишко свое пленкой накрыли, молодая впряглась в тачку, и пошли они по направлению к Больнице. Наверное, в своей церкви защиты искать – тоже, в общем, верно.

– Все, уходим! – я поднялась, – продолжаем патрулирование! За мной.

Зима между тем надвигалась стремительно. В Кузине появились желтые, сухие листья – их несло ветром с лесной стороны. Раньше, судя по фотографиям, в городе тоже было много деревьев, а теперь они разве что в Парке сохранились, ну может, еще в Дождеве. Но самое ужасное – холод. Зима – время выживания. Не то дело летом – там и с голоду не умрешь, трав много, грибы идут, ягоды, можно у копарей воровать, если умеючи. Опять же, жуков много, червей. Некоторые рискуют рыбу ловить, я – нет. И об одежде меньше надо думать, и о тепле. А вот зимой… после зимы, как снег оттает, по улицам много мертвяков лежит. После войны, бывало, вообще на каждом шагу, но и теперь еще попадаются. Идем, помню, в апреле, мать мне на каждый труп показывает и что-нибудь назидательное говорит, мол, не хочешь так лежать – надо слушаться и делать, что тебе говорят. В глобальном смысле она была права, конечно.