Елена Сола - Остров Веры

Они замолчали. Антон действительно почувствовал себя легче после того, как высказал все, что у него было на душе. Вода в ручье чуть покачивалась, источая спокойствие. В ней, словно в текучем зеркале, отражались стволы и ветки высоких деревьев. По выложенным плиткой дорожкам, запорошенным мелкими веточками, опавшими с осин и берез сережками, мелкими шишками, шли к роднику люди. Одни набирали воду из источника в разные емкости, другие, сняв обувь, ходили в ледяной воде. Вера, чтобы сменить тему, чуть наклонилась к Антону и полушепотом сказала:

— Посмотри на всех этих людей. Они думают, что родник святой, потому что над ним крест и бьет он из земли возле церкви. На самом деле это от родника к церкви идет святость. Без родника она была бы просто красивым строением с куполами и росписью внутри, как учреждение или организация для регистрации рождений и смертей.

— Церковь — это просто строение? Странно от тебя такое слышать. Мне казалось, что ты верующая, — удивился Антон.

— Как бы тебе объяснить? Смотри, вон там маленькая девочка с тонкой плетеной косой в синей футболке с цветной рыбой. Вот когда я была в таком же возрасте, я бабушке сказала: «Бога нет!» В глазах у нее был такой ужас, что я и сама испугалась. Бабушка меня спрашивает: «Кто тебе такое сказал?» А я отвечаю: «В садике, воспитательница нас так учит. А ты, бабушка, если веришь в бога, почему у тебя дома иконок нет?» Бабушка на меня строго посмотрела и сказала: «Бог он не в иконках и не в церквах. Бог он внутри всего живого, внутри тебя и меня».

— Интересная теория, — хмыкнул Антон.

Между тем девочка в синей футболке с нарисованной на груди рыбой, прикрыв ладошками рот, с восторгом наблюдала за молодым человеком, раздевшимся до трусов. Он выставил два блестящих оцинкованных ведра на деревянные мостки, перекинутые через ручей, и теперь, стоя босыми ногами в ледяной воде, деловито брал поочередно ведра, наполнял их водой и выставлял снова на мостки.

— Я София, — громко сказала девочка, убрав руки от лица. — Ты будешь воду лить на себя?

— Да, — улыбнувшись, ответил молодой человек, поднял тяжелое ведро над головой и ловко опрокинул его на себя.

Вода с брызгами и шумом обтекала его сильное спортивное тело и низвергалась в ручей. София с восторгом раскрыла небесно-голубые глаза, не замечая попадавших на нее брызг. Молодой человек, запрокинув голову к небу, осенил себя крестом и замер на некоторое время, шевеля губами в беззвучной молитве.

— Мне холодно на него смотреть, — покачал головой Антон.

— Ты ничего не видел? — удивилась Вера.

— Видел, как парень опрокинул на себя ведро ледяной воды, — ответил Антон.

— Я не об этом. Ты не увидел сияния, — огорченно сказала Вера.

Молодой человек поднял над собой второе ведро. Антон поправил очки и чуть подался вперед, стараясь ничего не пропустить. Словно в замедленной съемке он увидел, как ведро блеснуло оцинкованным боком, медленно перевернулось, и прозрачная вода живыми искрами ринулась вниз. На несколько мгновений ему показалось, что молодой человек исчез. Антон мог поклясться, что вода обтекала невидимый силуэт и с шумом падала в ручей, выплескиваясь оттуда миллионами наполненных солнцем брызг. Из брызг вновь возник молодой человек и, перекрестившись, повернулся к Софии.

— Тебя тоже облить?

— Нет, спасибо, — вежливо ответила девочка.

Молодой человек подхватил ведра, поставив одно в другое, пакет с одеждой и, весь мокрый с ног до головы, ушел по тропинке вверх.

— Он исчез, — пораженный увиденным, произнес Антон.

— Он ушел, — сказала Вера.

— Нет, я не об этом. Когда на этого парня полилась вода, он исчез. Да, точно, как в фантастических фильмах. Одно мгновение — и человек исчезает на глазах. Щелчок, объект расщепляется, и информация о нем переводится в код, а затем по этому коду объект воспроизводится вновь. Он может быть воспроизведен в любом заранее определенном месте и времени.

— Ну вот, теперь я ничего не заметила. Мы смотрим на мир разными глазами, — с искренним сожалением сказала Вера.

— Знаешь, я продолжу работу над перемещениями во времени. Я смогу это сделать без Стаса, — с воодушевлением сказал Антон.

— Я говорила, что прогулка пойдет тебе на пользу.

— Именно. И знаешь, гениальные идеи меня посещают, когда ты рядом. Ты мой талисман, мой источник вдохновения, ты моя муза.

Вера улыбнулась. Какой он милый, смешной и нелепый — и в то же время гениальный. Она почувствовала, что в ее душе что-то повернулось, и Антон предстал перед ней в ином свете. А ведь он действительно гениален. Любит ли он ее, любит ли она его? Да какая разница! И к черту любовь, которая приносит только крушение надежд, отчаяние и боль. Быть рядом с талантливым, неординарным человеком, помогать ему, быть полезной — это так… благородно. Пусть даже в качестве друга. Да. Вера оценила свои новые ощущения и осталась довольна сделанными выводами.

— Хорошо. Согласна. С этого момента я официально твоя муза. Но только это наш с тобой секрет, — шутливо провозгласила Вера и приложила палец к улыбающимся губам. — Никому!

— Никому! — принял ее игру Антон.

Домой Антон вернулся в приподнятом настроении с ворохом идей и мыслей. Не успел он разуться, как раздался телефонный звонок.

— Здравствуйте, Антон, это Франц Адамович Кипер вас беспокоит, — раздался голос, и Антон сразу вспомнил невысокого толстяка со смешной прической, с которым иногда сталкивался в самых неожиданных местах и который живо интересовался его проектом.

Кипер в этот раз не стал ходить кругами, а прямо по телефону предложил место в своей лаборатории и хорошее финансирование. Антон с радостью согласился, и все остальное отошло на второй план. Он ушел с головой в работу, стараясь оправдать возложенные на него ожидания.

«Такая удача бывает раз в жизни», — думал тогда он.

Кипер попросил переехать в его загородный дом, который находился рядом с лабораторией, и полностью ограничил общение Антона с внешним миром. С Верой Антон тоже не общался и силой воли гнал от себя воспоминания о ней, потому что они мешали сосредоточиться на работе.

И сегодня Кипер прорвал эту оборону. Вера будет его ассистентом. Большего Антон и желать не мог. Он вдруг понял, что все, что он делал эти два года, делалось ради нее. Ради того, чтобы увидеть восхищение в ее глазах.

Солнечный свет, приглушенный затемненными окнами представительского автомобиля, причудливо отражался в светло-русых волосах Веры, сидящей на заднем сидении. Она смотрела в окно, за которым неслась, блестела, сигналила, мелькала светофорами утренняя Москва. Среди сталинских мощных домов, выстроившихся вдоль Кутузовского проспекта, осенними всполохами возникали перед глазами желто-красные листья деревьев.