Елена Сола - Остров Веры

По-русски он говорил почти чисто, с небольшим приятным акцентом.

— Хотя, конечно, разница на часах в три минуты впечатляет.

— Действительно, крыса Дуся находилась во время эксперимента в состоянии анабиоза. В файлах документации все описано подробно. Там есть таблица сравнительных анализов до и после эксперимента, — ответил Кипер.

Белич поджал и без того тонкие губы, так что на лице вместо рта образовалась щель, посмотрел сначала на Франца Адамовича, затем на профессора Осинцева и произнес:

— Хотелось бы услышать экспертное мнение профессора Осинцева. То, что мы сейчас посмотрели, это не голливудские трюки?

— Пока все, что я видел и слышал, дает мне основания полагать, что «Временатор» — реальность, и это самое сумасшедшее изобретение за последнее время. Мы с вами на пороге беспрецедентного открытия, которое кардинально изменит мир, как когда-то изменил его интернет. Самое главное: при должном финансировании этот проект может быть реализован довольно скоро.

— А что вы можете сказать про Антона Соколова? Меня в первую очередь интересует автор проекта, Антон Соколов, — прервал восторженный спич профессора Белич.

— Я внимательно прослушал доклад Соколова на конференции, а потом Франц Адамович познакомил нас. Первое впечатление — очень благоприятное, виден большой потенциал. Материалы его работы сейчас оцениваются моими экспертами. Предварительное заключение — положительное. Вот только Антон сказал, что не намерен уезжать из России. Он, видите ли, патриот.

— Об этом можете не беспокоиться. Мы не первый год сотрудничаем и всегда решали эти вопросы, — сказал Франц Адамович, угодливо заглядывая в глаза Беличу.

— Мои партнеры не очень довольны двумя предыдущими молодыми дарованиями, которых вы нам презентовали в прошлый раз, Франц. Несмотря на огромные финансовые вложения, все их гениальные разработки находятся в том же сыром состоянии, что и два года назад.

— Что вы хотите этим сказать, Майкл?

— За это время они ни на шаг не продвинулись. У нас возникают закономерные вопросы, а действительно ли эти люди являются изобретателями или это пустышки-приложения к чужим проектам?

Майкл Белич говорил эмоционально, описывая рукой круги в пространстве. Кипер заметно занервничал, услышав его последние слова.

— Майкл, как вы могли подумать о нас плохо! Мы рассчитываем на долгосрочное сотрудничество, и нам нет никакого смысла обманывать или хитрить.

— Доверяй, но проверяй — хорошая русская пословица, — сказал Белич. — На этот раз мы устроим небольшое собеседование с господином Соколовым, когда он будет в подходящем для этого состоянии.

— В подходящем состоянии? О чем это вы? — забеспокоился Франц Адамович.

— Буду с вами предельно откровенен, Франц. Прежде чем вы получите деньги, я намерен проверить не только техническую документацию, но и самого претендента. Я должен знать все его слабые стороны. Серьезные люди, чьи интересы я представляю, не хотят снова получить кота в мешке. Чтобы работать эффективно, ученый не должен быть котом в мешке. Мы должны знать о нем все.

Майкл Белич, казалось, с удовольствием вставлял в свою речь русские пословицы и поговорки, при этом многозначительно выделяя их интонацией и приподнимая брови.

— И вы, Франц, должны нам помочь, — продолжил Белич. — Нужно сделать так, чтобы Соколов принял этот препарат.

Белич вынул из кармана пиджака стеклянный пузырек из темно-коричневого стекла и торжественно поставил его на журнальный столик рядом с ноутбуком. Франц Адамович нутром почувствовал опасность, и это было неприятно. Ах, как неприятно! Тем более неприятно, что Белич не предупредил его заранее, и теперь у него не было времени сообразить, как отказаться от поручения. И возразить Беличу у него не было возможности. Слишком много поставлено на карту, и отступать, когда до благополучного завершения сделки осталось совсем чуть-чуть, он не хотел. Кипер, не отрывая взгляда от пузырька, медленно произнес:

— Что это?

— Этот препарат абсолютно безопасен. Мы называем его drug of happiness или по-русски «таблетки счастья». В пузырьке две штуки DH.

— Но, позвольте, как я заставлю Антона это съесть? Нет, мы так не договаривались…

Кипер посмотрел на Осинцева в надежде на поддержку. Профессор отвел взгляд в сторону, словно разговор его не касается.

— Это бунт? Если вы отказываетесь сотрудничать, вот бог — а вот порог, — сказал Белич, по обыкновению выделив интонацией последнюю фразу и гипнотизируя черными глазами собеседника. — Мы будем считать наш договор расторгнутым по вашей вине со всеми вытекающими.

— Нет, нет, Майкл, вы не так поняли. Я, разумеется, сделаю все, что смогу, — быстро ответил Кипер, мгновенно оценив обстановку. — Я просто высказал свои сомнения вслух. А вдруг Антон категорически откажется от этих ваших DH?

— Франц! Я имею с вами дело, потому что считаю вас неглупым человеком. Подумайте. Что нужно сделать, чтобы человек захотел таблетку счастья? Нужно сделать человека несчастным.

— Я понял, Майкл. Я постараюсь. Я все сделаю.

— Вот и договорились. Значит, план такой. Вы сейчас идете к Антону и даете ему DH. Затем возвращаетесь сюда, и через час после того, как Соколов примет DH, мы вместе пройдем к нему в номер, и я в вашем присутствии поговорю с ним.

— Вы хотите устроить ему допрос? Но зачем тогда мое присутствие? — запротестовал Кипер.

Профессор Осинцев сидел, по-прежнему отстраненно наблюдая за происходящим, словно его это совершенно не касалось. Трудно было понять, что он думает о коварном плане Белича, но определенно он не желал быть каким-либо образом причастным к подобным поручениям.

— Мне непонятна ваша паника, — заявил Майкл, — я же сказал, я хочу просто побеседовать с претендентом. Только побеседовать! Никаких допросов.

В комнате на несколько секунд повисла гнетущая пауза. Франц Адамович чувствовал, что ничем хорошим вся эта затея не кончится. Он хотел как можно меньше привлекать к себе внимание, но передвижения по гостинице, наполненной видеокамерами, в компании Белича могли обратить на себя внимание охраны. И потом этот препарат! Неизвестно, как он подействует на Антона. В общем, все, что происходило с ним в данный момент, вызывало в нем естественное отторжение. И то, что у него совершенно не было никаких путей к отступлению, в сложившейся ситуации заставляло его нервничать.

— А что потом? — спросил он.

— Потом все будет, как мы и договаривались ранее. Антон подписывает все необходимые бумаги и контракт, вы с профессором Осинцевым получаете пятьдесят процентов гонорара, и мы с Антоном улетаем в Нью-Йорк. По прибытии на место я перечисляю на ваши счета оставшуюся сумму.