Георгий Бальдыш - Белый камень Эрдени

Малютка погрузилась в глубокое молчание. Судьба моя висела на волоске… Потом она прошептала:

- Любовь побеждает!.. Я, кажется, согласна… Ты рад?

-Еще бы не рад!-воскликнул я.-Этот день плотно войдет в мои стихи и через них-в мировую поэзию!

- Но брак-дело серьезное,-зардевшись, молвила Малютка.-Поэтому я хочу задать тебе один интимный вопрос… Ты умеешь носить дрова?

- В каком это смысле? - со смущением спросил я.

- В самом прямом,-обиженно сказала Малютка.- И, поскольку ты теперь мой жених, а я твоя невеста, я должна открыть тебе одну тайну: я живу на седьмом этаже. Лифта нет.

- Дорогая, я согласился бы носить тебе дрова, если б ты даже жила на верхушке Адмиралтейского шпиля! - прошептал я.

Через месяц мы сочетались законным браком.

В день свадьбы в печати появилась "Колыбельнаяаварийная", положившая начало моей общеизвестности. Вскоре была опубликована поэма "Дрова и судьбы", принесшая мне славу во всемирном, а быть может, и в космическом масштабе (ибо я уверен, что Афанасий Петрович прочел эту замечательную вещь в журнале, восхитился ею, перевел на аллиоларский язык и транслировал в Космос).

С Малюткой мы живем душа в душу. Со дня нашего бракосочетания миновало уже 32 года и 8 месяцев, но за все это время я не метнул в нее ни одного куска туалетного мыла.

Так, благодаря зубам, ко мне пришли личное благополучие и творческий расцвет, чего желаю и всему остальному Человечеству!

32 декабря 3216 г. По Галактическому календарю.

Повесть

- Мы поймали еще одного, Борода.

- Сколько ему лет?

- На вид за шестьдесят. Но может, и меньше. Выглядит гораздо старше, чем мы с тобой.

- А откуда?

- Из тех, что живут под развалинами в долине. Я его давно приметил. Он чаще других вылезал наружу в пасмурные дни. А сегодня с дождем выбрался высоко в горы. Я следил за ним в оптическую трубу из верхней лаборатории. Когда он подошел к одной из наших пещер, я сигнализировал ребятам. Они набросили на него сеть. Он даже не пробовал освободиться. Лежал и скулил. Когда стемнело, ребята втянули его к нам.

- Бесполезное дело, Одноглазый. От этих, из развалин, мы ни разу ничего не добились. Они умирали раньше, чем начинали вспоминать.

- А может, это упрямство, Борода? Просто не хотят говорить, как было.

- Нет, это кретины… Прошлого для них не существует. Тут одно средство - электрические разряды. Хромой верил, что хорошие разряды способны восстанавливать память прошлого. Но эти, из развалин, не выдерживают.

- Так пустить его?

- Пусти, пожалуй… Или нет. Давай сюда! Посмотрю, каков он.

Двое коренастых парней с чуть пробивающейся рыжеватой порослью на щеках, полуголые, в коротких кожаных штанах и деревянных башмаках, ввели старика. Он был худ и лыс. Впалые восковые щеки, черные борозды морщин вокруг тонких, плотно сжатых губ. Большие оттопыренные уши казались прозрачными. Слезящиеся глаза подслеповато щурились под покрасневшими, лишенными ресниц ветками. Старик зябко кутался в короткий дырявый плащ. Спазматическая дрожь то и дело пробегала по худому, костлявому телу. Из-под плаща виднелся рваный шерстяной свитер, грязные в заплатах брюки были заправлены в дырявые носки, подвязанные кусками веревки. Ботинок на нем не было, и он переступал с ноги на ногу на холодном бетонном полу подземелья.

Борода первым нарушил молчание:

- Ты кто такой?

Старик метнул исподлобья затравленный взгляд и еще плотнее сжал губы.

Борода встал из-за стола, подошел к старику почти вплотную. Старик весь сжался и попятился.

- Не бойся, - медленно сказал Борода, - и не дрожи. Не сделаю тебе ничего худого.

- А я и не боюсь тебя, разбойник, - прерывающимся голосом пробормотал Старик. - Знаю, кто ты, и все равно не боюсь.

Он умолк и, отступив к самой стене, прикрыл глаза.

- Знаешь меня? - удивился Борода. - Откуда?

Старик молчал.

- Ну, не глупи, отец. Садись поближе к свету. Поговорим. Хочу порасспросить тебя кое о чем…

Старик продолжал молчать и не открывал глаз. Все его тело сотрясалось от непрерывной дрожи.

- Видишь, он уже готов рассыпаться, - заметил Одноглазый.

Парни, которые привели старика, захихикали.

- А ну! - негромко бросил Борода.

Под низко нависающим бетонным сводом стало тихо.

- Почему ты без сапог? - продолжал Борода, снова обращаясь к старику. - Разве у вас в долине теперь ходят так?

Старик покосился на полуголых парней и злобно прошептал что-то.

- Вот как? - удивился Борода. - Это ты? - Он указал пальцем на одного из парней.

Тот испуганно замотал головой.

- Значит, ты. - Борода не мигая уставился на другого парня. - А ну-ка подойди сюда.

Звонкий удар, короткий всхлип. Еще удар и еще.

- Теперь ступай и принеси его башмаки.

Заслоняя руками окровавленное лицо, парень, пошатываясь, исчез за тяжелой дверью.

Через несколько минут он возвратился. Одной рукой он прикрывал разбитый нос и губы, в другой были башмаки старика. Он молча поставил их на стол и попятился к двери.

- Немудрено, что польстился, - заметил Борода, - хорошие башмаки - на меху и подошла совсем не стерлась. Я тоже никогда в жизни не носил таких. Ты, наверно, был богатый, повернулся он к старику, - раньше, до этого… Ну, понимаешь?

Старик молчал, не отрывая взгляда от башмаков, которые Борода держал в руках.

- Конечно, богатый, - усмехнулся Борода, - только очень богатые могут носить такие замечательные башмаки… На, возьми!

Он швырнул башмаки к ногам старика. Старик быстро нагнулся, схватил их и стал торопливо надевать, подпрыгивая на одной ноге.

- А ты запомни, - обратился Борода к парню с разбитым лицом. - Мы не бандиты и не разбойники. Мы исследователи. Исследователи - это значит ученые. Мы должны вернуть то, что они, - он кивнул на старика, - потеряли. Это очень трудно, но другого выхода у нас нет. И мы должны быть прин-ци-пи-аль-ны-ми… - Последнее слово он произнес по складам. - Так говорил Хромой, умирая. Он-то помнил кое-что - Хромой… Раньше тоже были ученые. Раньше - это когда нас еще не было, а он был молодым. - Борода указал на старика, который старался застегнуть пряжку на башмаке. - Те ученые знали больше нас, они даже умели делать такие башмаки. Но они были не-прин-ци-пи-аль-ные… Может, с этого все и началось. Вот так… А ты на что польстился? Ты понял?

- Понял, - сказал парень, всхлипывая и размазывая по лицу кровь и сопли.

- Вот и хорошо, - кивнул Борода. - Так расскажи нам, продолжал он, обращаясь к старику, - расскажи, как все это получилось?