Георгий Бальдыш - Белый камень Эрдени

Я сходил на кухню , выпил еще одну чашку кофе и проводил Алену на крышу до глайдера. Простились мы с преувеличенной сердечностью: у нее начался преддокладный мандраж. Я старательно махал ей рукой, пока она не скрылась из виду, а потом вернулся в кабинет.

Интересно, что ему дался этот музей? Музей как музей… Какое-то отношение к работе прогрессоров, в частности к Саракшу, он, конечно, имеет… Тут я вспомнил расширенные во всю радужку зрачки Экселенца. Неужели он тогда в самом деле испугался? Неужели мне удалось испугать Экселенца? И чем! Ординарным и вообще-то случайным сообщением, что подруга Абалкина работает в музее внеземных культур… В спецсекторе объектов невыясненного назначения… Пардон! Спецсектор он назвал сам. Я сказал, что Глумова работает в музее внеземных культур, а он мне объявил: в спецсекторе объектов невыясненного назначения… Я вспомнил анфилады комнат, уставленные, увешанные, перегороженные, заполненные диковинками, похожими на абстрактные скульптуры или на топологические модели… И Экселенц допускает, что имперского штабного офицера, натворившего что-то такое в сотне парсеков отсюда, может хоть что-нибудь заинтересовать в этих комнатах…

Я набрал номер рабочего кабинета Глумовой и несколько остолбенел. С экрана приятно улыбался мне Гриша Серосовин, по прозвищу Водолей, из четвертой подгруппы моего отдела. В течении нескольких секунд я наблюдал за последовательной сменой выражений на румяной гришиной физиономии. Приятная улыбка, растерянность, официальная готовность выслушать распоряжение и, наконец, снова приятная улыбка. Слегка теперь натянутая. Парня можно было понять. Если уж я сам испытал некоторое остолбенение, то ему слегка растеряться сам бог велел. Конечно же, меньше всего он ожидал увидеть на экране начальника своего отдела, но в общем справился он вполне удовлетворительно.

- Здравствуйте, - сказал я. - попросите, если можно, Майю Тойвовну.

- Майя Тойвовна… - Гриша огляделся. - вы знаете, ее нет. По-моему, она сегодня еще не приходила. Передать ей что-нибудь?

- Передайте, что звонил Каммерер, журналист. Она должна меня помнить. А вы что же - новичок? Что-то я вас…

- Да, я тут только со вчерашнего дня… Я тут, собственно, посторонний, работаю с экспонатами…

- Ага, - сказал я. - ну что ж… Спасибо. Я еще позвоню.

Так-так-так. Экселенц принимает меры. Похоже, что он просто уверен, что Лев Абалкин появится в музее. И именно в секторе этих самых объектов. Попробуем понять, почему он выбрал именно Гришу. Гриша у нас без году неделя. Сообразительный, хорошая реакция. По образованию - экзобиолог. Может быть, именно в этом все дело. Молодой экзобиолог начинает свое первое самостоятельное исследование. Что-нибудь вроде: "зависимость между топологией артефакта и биоструктурой разумного существа". Все тихо, мирно, изящно, прилично. Между прочим, Гриша еще и чемпион отдела по субаксу…

Ладно. Это я, кажется, понял. Пусть. Глумова, надо полагать, где-то задерживается. Например, беседует где-нибудь с Львом Абалкиным. А кстати, он ведь мне назначил на сегодня свидание в 10.00. Наверняка соврал, но если мне действительно предстоит лететь на это свидание, сейчас самое время позвонить ему и узнать, не изменились ли у него планы. И я тут же, не теряя времени, позвонил в "Осинушку".

Коттедж номер шесть отозвался немедленно, и я увидел на экране Майю Глумову.

- А, это вы… - произнесла она с отвращением.

Невозможно передать, какая обида, какое разочарование были на лице ее. Она здорово сдала за эти сутки - ввалились щеки, под глазами легли тени, тоскливые больные глаза были широко раскрыты, губы запеклись. И только секунду спустя, когда она медленно откинулась от экрана, я отметил, что прекрасные волосы ее тщательно и не без кокетства уложены и что поверх строгоэлегантного серого платья с закрытым воротом лежит на груди ее то самое янтарное ожерелье.

- Да, это я… - сказал журналист Каммерер растерянно. - Доброе утро. Я, собственно… Что, Лев у себя?

- Нет, - сказала она.

- Дело в том, что он назначил мне свидание… Я хотел…

- Здесь? - живо спросила она, снова придвинувшись к экрану. - Когда?

- В десять часов. Я просто хотел на всякий случай узнать… А его, оказывается, нет…

- А он вам точно назначил? Как он сказал? - совсем по-детски спросила она, жадно на меня глядя.

- Как он сказал?.. - медленно повторил журналист Каммерер. Вернее, уже не журналист Каммерер, а я. - Вот что, Майя Тойвовна. Не будем себя обманывать. Скорее всего, он не придет.

Теперь она смотрела на меня, словно не верила своим глазам.

- Как это?.. Откуда вы знаете?

- Ждите меня, - сказал я. - Я вам все расскажу. Через несколько минут я буду.

- Что с ним случилось? - пронзительно и страшно крикнула она.

- Он жив и здоров. Не беспокойтесь. Ждите, я сейчас… Две минуты на одевание. Три минуты до ближайшей кабины нуль-т. Черт, очередь у кабины… Друзья, очень прошу вас, разрешите мне пройти перед вами, очень важно… Спасибо большое, спасибо!.. Так. Минута на поиски индекса. Что за индексы у них там, в провинции!.. Пять секунд на набор индекса. И я шагаю из кабины в пустынный бревенчатый вестибюль курортного клуба. Еще минуту стою на широком крыльце и верчу головой. Ага, мне туда… Ломлюсь напрямик через заросли рябины пополам с крапивой. Не наскочить бы на доктора Гоаннека…

Она ждала меня в холле - сидела за низким столом с медвежонком, держа на коленях видеофон. Войдя, я непроизвольно взглянул на приоткрытую дверь гостиной, и она сейчас же торопливо сказала:

- Мы будем разговаривать здесь.

- Как вам будет угодно, - отозвался я.

Нарочито неторопливо я осмотрел гостиную, кухню и спальню. Везде было чисто прибрано, и, конечно, никого там не было. Краем глаза я видел, что она сидит неподвижно, положив руки на видеофон, и смотрит прямо перед собой.

- Кого вы искали? - спросила она холодно.

- Не знаю, - честно признался я. - Просто разговор у нас с вами будет деликатный, и я хотел убедиться, что мы одни.

- Кто вы такой? - спросила она. - Только не врите больше.

Я изложил ей легенду номер два, разъяснил про тайну личности и добавил, что за вранье не извиняюсь - просто я пытался сделать свое дело, не подвергая ее излишним волнениям.

- А теперь, значит, вы решили больше со мной не церемониться? - сказала она.

- А что прикажете делать?

Она не ответила.

- Вот вы сидите здесь и ждете, - сказал я, - а ведь он не придет. Он водит вас за нос. Он всех нас водит за нос, и конца этому не видно. А время идет.

- Почему вы думаете, что он сюда не вернется?

- Потому что он скрывается, - сказал я, - потому что он врет всем, с кем ему приходится разговаривать.

- Зачем же вы сюда звонили?

- А затем, что я никак не могу его найти! - сказал я, понемногу свирипея. - Мне приходится ловить любой шанс, даже самый идиотский…