Роман Арилин - Мышеловка с выходом

— Итак, я буду подводить итоги, а вы меня поправляйте, — начал Эдуард Михайлович, наливая всем по бокалу вина, — знаете, сто лет не был в ресторане, на пенсию ведь не разгуляешься.

— Господи, тут, можно сказать, конец света, а вы о еде, — еле сдерживая раздражение, бросила Светлана.

— Итак, замирание произошло в одну секунду по всей планете, — не обращая внимания на Светлану, продолжил пенсионер, — причем животные и прочие организмы совершенно не были задеты. Так что газы и яды, скорее всего, можно исключить. Да и на вирус не похоже. Согласны?

— Допустим, — ответила Светлана, — а как насчет полей?

— Точно, психотронное оружие, — добавил я, — накрыло всех каким-то излучением.

— Шапочку из фольги пробовал, — усмехнулся Эдуард Михайлович, — не помогает. Шучу. Направление верное. Только тогда это какое-то всепроникающее поле, охватывающее всю планету, даже под землю проходит. И это не электромагнитное излучение. От него по большей части экранироваться можно.

— Значит, все-таки война? — спросила Светлана, пробуя гамбургер. — Только какая-то странная. Победители тоже попали под удар?

— Как-то не похоже на войну, — ответил я.

— Эти все умственные упражнения, конечно, замечательны, — заметила Светлана, — но как это поможет вернуть в нормальное состояние моих детей? Кстати, мне надо накормить их.

— Только очень осторожно, — предостерег пенсионер, — пробовал кормить одного из них — не выходит. Жевать не могут. Поить надо очень аккуратно, вода может попасть в дыхательные пути. Ступор ведь, полное отсутствие осмысленных реакций, но рефлексы есть.

— И что делать? — побледнела Светлана.

— Ну, можно внутривенно раствор глюкозы, это наиболее безопасно, — предложил Эдуард Михайлович, выбирая колбасу. — Вы умеете делать внутривенные инъекции?

— Нет, — ответила Светлана.

— Плохо, — покачал головой старик, — через три дня, максимум четыре или пять, надо уметь. Столько человек может без воды в нормальном климате продержаться.

Внезапно погасло освещение.

— Эх, не успели доесть. Где-то предохранитель сработал, или что-то замкнуло. Пора укладываться спать. Вот фонари, тут недалеко магазин туристического снаряжения, — предложил старик. — Выбирайте себе спальник и ложитесь в пределах видимости.

— А детей мне укладывать или как? — спросила Светлана.

— Лучше посадите их, лежа могут задохнуться или подавиться слюной, — посоветовал Эдуард Михайлович. — Завтра с утра встанем пораньше. Нам надо много сделать.

Я залез в спальник и вначале долго не мог заснуть. Неужели через несколько дней все необратимо изменится? Весь мир, который я знал, исчезнет. Зачем? Почему? Засыпал я долго, ворочался и все никак не мог улечься. Старик напротив читал книгу, подсвечивая себе фонарем. Светлана куда-то ушла и вернулась только через час, сдавленно плача…

— Так, значит, версию о войне озвучила Светлана? — спросила психолог, когда Алексей закончил рассказ.

— Наверное, она, — ответил Алексей, — но больше всего рассуждал пенсионер. Он вообще очень рассудительный.

— Скажите, а как звали детей Светланы? — уточнила женщина.

— Хм, не запомнил, — задумался Алексей, — она и не показывала их. Стеснялась, что ли, в таком состоянии.

— Спасибо вам огромное, очень помогли, — пожимая руку Алексею, сказала психолог. — Ой, у вас царапина…

— Да ерунда, — пряча руку, занервничал юноша, — уже и не помню, где посадил.

— Уверена, скоро вас выпустят, — улыбнулась на прощанье психолог.

— Надеюсь, электроды не будут мешать вам? — спросила психолог, прикрепляя датчики к голове Светланы. — Расскажите в деталях про второй день замирания, когда вы в кремлевскую больницу пошли. Особенно интересует причина несчастного случая в палате.

— Собственно, я уже все на бумаге изложила, — пожала плечами женщина, — день назад следователю.

— Бумага это одно, а когда проговариваешь вслух, то намного больше деталей выясняется, — заметила психолог. — Много времени это не займет.

— Мне все равно взаперти делать нечего, — усмехнулась Светлана, — пятый день сижу как узница. Уже с ума схожу без детей. Как там они?

— Ребята просто молодцы, у них все нормально, — ободряюще улыбнулась психолог, — и поверьте, скоро все разрешится. Мы же должны разобраться. Кроме вас, никаких свидетелей событий трех дней замирания нет. Живых свидетелей…

— Да, да, конечно, — закивала Светлана, — я готова…

Утром, после скорого завтрака, Эдуард Михайлович предложил нам пойти в кремлевскую больницу, что на Воздвиженке. Это примерно минут двадцать быстрым шагом от Кремля. У меня сложилось ощущение, что старик придумал какой-то план заранее…

Полутемные коридоры с замершими людьми в белых халатах производили зловещее впечатление. Звук шагов гулко отражался от высоких потолков и разносился далеко вокруг. В нос сразу ударил запах неизбежной больничной хлорки и мочи. Организм у замерших хоть и замедленно, но работал, исправно выполняя свои функции. У меня мурашки бежали от этого места, хотелось уйти прочь отсюда, к солнцу. Для чего мы сюда пришли, я так вначале толком и не поняла из объяснений нашего энергичного пенсионера.

— Все очень просто, — рассуждал Эдуард Михайлович, идя по гулким коридорам больницы, — надо попробовать вывести из этого ступора специалиста, в идеале врача нейрофизиолога, а уж он сможет разобраться дальше в причине всего этого замирания.

— Здорово, — усмехнулся Алексей, — подумаешь, всего-то и делов…

— Я как больной со стажем и с приличным набором старческих болячек знаю основное правило врачей, — усмехнулся пенсионер, — не можешь устранить причину — купируй или снимай симптомы.

— Логично, но как это сделать в реальности? Я вот не врач ни разу, — призналась я. — Какие симптомы и как их устранить?

— Ну, это просто, — ответил Эдуард Михайлович, достав увесистый медицинский справочник, — вот здесь ответ. Юноша, почитайте, где закладка, не сочтите за труд. Я вчера перед сном пометки сделал.

— Так, кататонический ступор, признаки, — быстро бежал по тексту Алексей, — восковая гибкость, больной не реагирует на внешний мир… речевое общение невозможно… Терапия… электросудорожная, транквилизаторы из группы бензодиазепинов. Феназепам, диазепам, лоразепам…

Я рассмеялась истерическим смехом, настолько все происходящее показалось мне каким-то нереальным.

— Представила себе, как мы сейчас будем током приводить в чувство замерших людей, — сказала я, смахивая слезы от смеха. — В точном соответствии со справочником.

Эдуард Михайлович остановился около процедурного кабинета и открыл дверь.

— Нет, начнем мы как раз с инъекций лекарств, — возразил пенсионер, — это более понятно. Главное, с дозировкой не переборщить. Ведите замершего, только не врача. Будем тренироваться.