Грег Иган - Стрелы Времени

– Ялды и правда не стало, – произнесла Валерия. – Много лет назад. Много поколений назад.

– Да. Но ее плоть подарила жизнь четырем замечательным детям, а по духу она стала матерью всем нам.

Евсебио прислонился к окну, закрыв глаза.

Валерия успокоилась.

– Когда мы встретимся со всеми остальными? Когда они прибудут в Зевгму?

– Другие посланники не заставят себя ждать, – сказала Клара. – Как только я доложу о своем возвращении.

– Но как же Бесподобная – ?

– Сама гора приземляться не будет. Мы с радостью примем гостей, но большинство путешественников не станут переселяться на родную планету.

– Они останутся внутри? – изумилась Валерия.

– Некоторые – да, – ответила Клара. – Такая жизнь для них привычна. Часть жителей, вероятно, поселится на Солнце, на противоположной от двигателей стороне, если там окажется безопасно.

Валерия опустила глаза на глубокий провал, поделивший Зевгму надвое; с такой высоты при свете звезд он казался едва заметной царапиной.

– Расскажите мне о своей семье, – взмолилась она, обращаясь к Кларе. – Об отце, о брате и сестре, о вашем ко.

Клара замешкалась.

– Такой семьи у меня нет.

– Они все умерли? – Валерия была в ужасе.

– Нет, нет. Конечно нет.

– Значит… вы соло? – Если у нее нет отца, значит ее мать прошла через спонтанное деление, как и мать самой Валерии, Туллия. – Но при этом у вас нет ни брата, ни сестры?

– У большинства из нас всего один ребенок, – сказала Клара. – Моя мать отторгла меня; я отторгла свою дочь.

Валерия поняла. От осознания последствий у нее закружилась голова, но затем ее наполнило прекрасное ощущение нового мира, раскинувшегося перед ее глазами.

Евсебио отвернулся от окна.

– А у кого же тогда рождаются сыновья?

Клара ненадолго задумалась.

– Я говорила о матери и дочери, но на самом деле это не совсем подходящие слова. Мы всеми силами старались жить, как мужчины и женщины, но это ни к чему ни привело, поэтому в итоге мы объединили оба пола в единое целое. – Моя «мать» воспитывала меня так, как подобает отцу – точно так же, как я сама воспитывала свою «дочь».

– Получается, вы истребили всех мужчин, – оторопело произнес Евсебио.

– Не больше, чем всех женщин, – подчеркнула Клара. – Разве я женщина, если могу дать обет ребенку? Разве я мужчина, если могу изваять этого самого ребенка из собственной плоти?

Евсебио, казалось, стало дурно, но он постарался соблюсти приличия.

– Это ваш выбор, – сказал он. – Если мы собираемся принять вашу помощь, то должны уважать вашу культуру.

– Могу ли я стать отцом для своей дочери – и дожить до того момента, когда у нее появятся собственные дети?

– Да, – ответила Клара.

– А как же мой ко?

– Это вам придется решать между собой. Он сможет стать отцом вашего ребенка, если вы оба этого захотите.

– И я продолжу жить? Он может меня инициировать, и я смогу жить дальше?

– Да.

Валерия опустила глаза на светящуюся точку, которая была ее городом.

– Кто же все это сделал? Мы должны узнать их истории.

– Узнаете, – пообещала Клара. – У нас были неплохие архивариусы, но мне кажется, что перевод потребует совместных усилий.

– Сколько поколений длилось ваше путешествие? – спросил Евсебио.

– Примерно дюжину.

– Дюжину, – повторил он. – Целую эру.

Все это выросло из амбициозных начинаний Евсебио – и притом не за четыре года, а всего за один. Валерия подумала, что он, должно быть, чувствует себя так, будто вышел из дома всего на день, а по возвращении вместо своих детей увидел целую плеяду потомков, у каждого из которых в голове роились свои собственные, диковинные идеи.

– Сколько же людей прожили свою жизнь и умерли внутри горы, так не увидев окончания пути?

Клара сжала ее плечо.

– Много.

Валерия представила их, поколение за поколением, выстроившихся в одну линию, идущую сквозь года. Фермеры и физики, изобретатели и конструкторы инструментов, ремонтники, мельники и уборщики, биологи и астрономы. Скрытые за ее протянутым к небу большим пальцем и навеки отделенные непреодолимой пропастью.

– Хотелось бы мне с ними поговорить, – сказала она. – Выразить свою признательность. Сказать им, что их труды не прошли даром, что в итоге все закончилось хорошо.

– Если вы этого действительно хотите, – сказала Клара, – то наверняка найдете способ осуществить задуманное.

Гравитация и космология в Ортогональной Вселенной по сути подчиняются тому же самому уравнению, которое определяет геометрию нашей собственной Вселенной – речь идет о соотношении между кривизной пространства-времени и плотностью/потоком материи и энергии, которое было предложено Эйнштейном в 1916 году. Решения уравнения Эйнштейна, которые описывают нашу Вселенную, содержат три пространственных и одно временн о е измерение, однако само по себе это уравнение можно легко адаптировать на случай четырех пространственноподобных измерений.

Ньютоновская гравитация с ее обратноквадратичным законом притяжения, так же, как и в нашей Вселенной, служит неплохой аппроксимацией воздействия массы на кривизну. Единственное отличие в масштабе планетарных систем касается тех же самых нюансов, которые в конечном счете удалось понять, благодаря общей теории относительности, возникшей как часть нашей собственной истории – только здесь соответствующие эффекты меняются на обратные. Прецессия орбит вблизи массивных тел в Ортогональной Вселенной противоположна прецессии орбиты Меркурия, получившей объяснение в теории Эйнштейна. И если Эйнштейн предсказал вдвое больший – по сравнению с ньютоновской теорией – угол отклонения световых лучей под действием Солнца, то в релятивистской теории Лилы отклонение света оказывается меньше, чем в классической теории, которая во Вселенной романа связывается с именем Витторио.

В космологии между решениями с временн ы м измерением и без такового имеются куда более радикальные отличия. Так, в нашей Вселенной не существует аналога высокоэнтропийного состояния, в котором мировые линии звездных скоплений могут быть с равной вероятностью направлены вдоль любого вектора в 4-пространстве, а доводы, посредством которых персонажи трилогии доказывают или опровергают неизбежность энтропийного градиента, существенно отличаются от аргументов в пользу возможных объяснений низкой энтропии, которой наша Вселенная обладала в состоянии Большого взрыва.

И все же самые удивительные следствия проистекают из требования конечности Ортогональной Вселенной по всем направления 4-пространства, которое приводит к тому, что история всей Вселенной рано или поздно возвращается к своему начальному состоянию – вне зависимости от того, как именно выбирается это состояние и какое из направлений принимается за ось «времени».