Джордж Энгланд - Незанятый мир

— О, как ужасно! — вырвалось у Беатрис, и она отпрянула, едва они спустились по лестнице и попали на новую сцену хаоса, тьмы и смерти. Там, где когда-то давно под сводами тянулась тропа света, жизни и красоты, богатства и роскоши, славившая достижения цивилизации, их нехитрый свет открыл новый ужас. Факел — слабый блуждающий огонек в окружавшей их тьме — дал им лишь намеки: здесь упавшая колонна, там груда массивных обломков рухнувшей части потолка, еще дальше зияющая брешь в стене.

Они карабкались и перебирались через всю эту неразбериху и миновали немало причудливых горсточек праха, значение которых Стерн постарался не объяснять Беатрис. С неимоверными усилиями они все же продвигались вперед.

— Нам нужно больше света, — заметил вдруг инженер. — Здесь надлежит развести костер. — Недолго думая, он собрал внушительную охапку топлива, выдрав его из дверных и оконных проемов аркады, и поджег ее, положив посреди пола. Вскоре неяркое и нестойкое свечение окрасило стены и принялось бросать тени, огромные и зловещие, насмешливо заплясавшие посреди разора и запустения. К удивлению Стерна и Беатрис, многие стеклянные витрины аркады сохранились. Они таинственно заблестели, отражая пламя, а двое уцелевших между тем медленно двинулись дальше по проходу.

— Смотри-ка! — указал Стерн. — Видишь все эти разрушенные лавки? Вероятно, почти все там никуда не годится. Но должно остаться хоть что-то, что мы можем использовать. Вон впереди слева почтовое отделение. Представь себе миллионы настоящими деньгами, золото и серебро в этих сейфах и по всему городу в банках и подземельях. Миллионы. Биллионы. Бриллианты и прочие драгоценные камни — поистине фантастическое богатство. Но теперь хороший запас воды, немного хлеба, мясо, кофе, соль и прочее, а также две постели, ружьишко или два и кое-какие инструменты оказались бы для нас много дороже!

— И еще одежда, — подхватила Беатрис. — Нынче простая хлопковая ткань стоит миллион долларов дюйм.

— Верно, — согласился Стерн, оглядываясь в изумлении. — И я отдал бы бушель бриллиантов за бритву и ножницы. — Он мрачно улыбнулся, поглаживая свою невероятную бороду. — Но будет об этом. Утром нам более чем хватит времени поглазеть вокруг и обсуждать то да се. А сейчас у нас есть конкретная цель. Не будем отвлекаться.

И они приступили к поиску предметов первой необходимости здесь, в этом склепе цивилизации в неясном свете костра и своего тряпичного факела. Проникнув в десять или двенадцать лавочек аркады, они так и не нашли одежды, одеял или какой-либо ткани, которой можно было бы воспользоваться, чтобы укрыться или подстелить ее. Все, когда-либо кем-либо сотканное, либо рассыпалось в прах, либо стало слишком хрупким для того, чтобы послужить уцелевшим. Но вот им подвернулась лавка меховщика, и они вступили туда с нетерпением. С заржавленных металлических крюков по-прежнему свисали куски шкур, изъеденных молью, продырявленных, готовых развалиться от малейшего прикосновения.

— Все это попросту никуда не годится, — оценил положение Стерн. — Но, возможно, здесь отыщется что-нибудь еще?

Они тщательно обыскали лавку, как и все вокруг, пребывавшую в чудовищном беспорядке, над которым словно насмехался все еще видневшийся в витрине золотой лист с надписью: «Ланге. Импорт. Последняя мода». На полу Стерн обнаружил еще три из тех особенных кучек пыли, которые остались от людей, горестное напоминание о виде разумных существ, сгинувших давным-давно. Да что у него теперь с ними общего? Их останки его даже не оттолкнули. Внезапно Беатрис испустила крик торжества:

— Смотри! Сундук!

Да, не что иное, как сундук, стояло перед ними: кедровый ящик, рассохшийся и потрескавшийся, вздувшийся, но сохранивший свои формы. Медные оковки и замок и поныне ясно виднелись в свете факела, который поднес к сундуку инженер, пусть их тронули прозелень и ржавчина за эти невероятно долгие годы. Одного усилия могучих рук Стерна оказалось достаточно, чтобы перевернуть сундук. И, опрокинувшись, тот развалился, стал грудой изъеденных червями щеп, окутанных облачком трухи. Наружу выкатились меха. Великое множество. Черные, желтые, в полоску, шкуры гризли, барса, рыси и даже бенгальского тигра.

— Ура! — вскричал инженер, подхватив первый, второй, а затем и третий. — Почти нетронуты. Некоторые небольшие изъяны не в счет. Теперь у нас есть одежда и постели. Каково? Может, это слишком тепло для нынешней погоды, но нам выбирать не приходится. Как тебе понравится такое? — И он накинул на плечи Беатрис тигровую шкуру. — Великолепно, — изрек он, отступив на шаг-другой и подняв факел, чтобы лучше ее разглядеть. — Если я найду большую золотую фибулу, чтобы скрепить это у плеча, вы будете точь-в-точь как царица джунглей. Разве что великолепней.

Он попытался рассмеяться своим словам, но веселье вышло натужным, ибо к нему не располагала обстановка. Но необычный наряд подчеркнул красоту женщины и придал ей первозданный варварский оттенок. Ее серые глаза ярко сияли в свете факела. Чистые, глубокие и суровые, они глядели на инженера. Чудесные волосы, в беспорядке разбросанные поверх рыжего в темную полосу наряда, волнующе с ним контрастировали. Ее безупречное тело, теперь полускрытое, наводящее на мысли о дриадах и прочих языческих образах, воспламенило в инженере атавистическую страсть. С мгновение он не посмел изречь ни слова, а лишь вновь склонился над обломками сундука и продолжил поиски. Его внимание привлекла шкура полярного медведя. Он отобрал ее. Бросив ее себе через плечо, он встал.

— Пошли, — произнес он, приложив усилие, чтобы голос прозвучал тверже. — Пошли, нам пора. Света надолго не хватит. А нам нужно найти еду и питье, прежде чем спирт иссякнет, для нас сейчас важнее всего практические вопросы, что бы и как ни обернулось. Идем.

Судьба им благоприятствовала. В том, что осталось от маленького бакалейного киоска ближе к концу аркады у почтового отделения, они наткнулись на ряд съестных припасов в стеклянных банках. Консервы в жестянках давным-давно сгинули. Но неподвластное времени стекло сохранило самые отменные фрукты и овощи, мелко наструганную говядину и прочее в превосходном состоянии. А что еще лучше, они отыскали упаковку с минеральной водой. Сама упаковочная клеть рассыпалась прахом, но четырнадцать бутылок с водой были как новенькие.

— Положи три или четыре в мой мех сюда, — распорядился Стерн. — А теперь эти банки. Вот так. Завтра спустимся и все приберем. А пока что нам достаточно. Что же, пошли опять к лестнице. — И они двинулись в обратный путь.

— А костер ты так и оставишь? — спросила Беатрис, когда они проходили середину аркады.

— Да, он не может причинить вреда. Здесь ему не распространиться, вокруг только старый металл и цемент. Кроме того, потушить его — много мороки.