Николай Бойков - Залив белого призрака

— Что такое вишня?

— Ты разве не помнишь?

Он качнул головой:

— Не помню.

— Наклонись, я тебя поцелую… Не вспомнил?

— ОНИ ОТ НАС УЛЕТЕЛИ, — СКАЗАЛ ПЕРВЫЙ НАБЛЮДАЮЩИЙ. Я ИХ НЕ ВИЖУ.

— РАЗВЕ МОЖНО ОТ НАС УЛЕТЕТЬ? КУДА?

— Поцелуй меня, милый, — прошептала она и подняла подбородок. — Уведи меня в сад…

«Финк! Приготовиться к перегрузкам! Космос заканчивается…», — это мне из Центра Вселенной.

Контур Евразии кувыркается внизу или это я кувыркаюсь над ним? Надо замедлить вращение. Появилось давление в ушах. Скорость увеличилась — меня потянуло к Земле.

Вхожу в плотные слои атмосферы. Воронка гравитации всасывает, свистит и сдавливает, выжимая из меня звуки желудка, скрип позвоночника и пот человеческого страха. Стоп! Я опять вру. Какой может быть страх? Я — космический робот-разведчик. Почти умный, потому что весёлый:

— Земляне-ее! Приве-ет! Я Фи-инк! Лучший робот Вселенной! Урра-а! Я — возвращаюсь! Вращаюсь… Врача…

Нырнул в облако. Лечу. Падаю. Лечу или падаю? Секунда — проскочил. Облако теперь надо мной, как продырявленный зонтик. Белое. Светло. Земля приближается — по краям вихревого потока на фоне земных полюсов танцуют вращенья полярных сияний.

— Привет вам! Умеющим петь, пить, плакать, смеяться, обманывать ближнего и страдать! Вы — подопытная площадка Вселенной! Генная цепочка Космоса! Таблетки для поднятия духа! Запас ваших сил беспределен и глупость вам в помощь! Ха-ха-ха-ха-а! Я лечу к вам из пропасти звёзд и пространства! Катастрофа летит! Катастрофа! Поверьте словам одинокого Финка… Я Финк — лучший робот…

Серебряный самолётик шелестящим кузнечиком наклонил крылышки и промчался сквозь облако, едва не разорвав его, только рев раскаленных газов задрожал в небе, возмущенном стальными турбинами.

— Э, да у вас тут реактивный век! Посмотрим! — Я засмеялся первому моему удивлению и помчался вдогонку, совсем как космический мальчик. — Догоняю, посмотрим…

Лица в самолётике посыпались к иллюминаторам и прилипли, показывая пальцами: «Смотрите! Смотрите! Ангел! Рядом с нами летит! Делайте сэлфи! Сэлфи! — Выстреливают фотовспышки. — Внимание! Внимание! Леди и джентльмены! Не вскакивайте со своих мест! Не раскачивайте самолёт! Тело в воздухе, похожее на человека, это всего лишь оптическое явление, мираж…», — попискивает стюардесса…

— Сама ты, мираж, — огрызнулся Финк, в смысле, я. — Ресницы наклеены, губы нарисованы, голос смодулирован, грудь подпружинена… — Подлетаю к иллюминатору, показываю язык и приставляю ладони к моему зеркальному шлему, как уши.

«Ангел — дразнится! — кричит мальчишка в самолётике. — Я тоже умею ушами…»

Но я уже далеко, купаюсь в тени дождевого облака, охлаждая перегретые эмоции и подзаряжая аккумуляторы. Мне хорошо. Я Финк — лучший робот Вселенной. Кувыркаюсь в свистящем потоке ветра. Я в своей атмосфере! Дайте глотнуть мне земного воздуха! Пью этот воздух и дождь. Я пью тебя, небо Земли! Долетел! Я теперь твой, гравитация бога и власть притяжений!

Солнце прожгло облака, и они загорелись пламенем будто тонко-прозрачно-бумажные. Спешу. Я спешу остановить катастрофу и спасти человека. Хотя бы одного. Я помню, что был муравьём на дереве, когда мальчик Индустрий посадил меня на свою ладонь и дунул, смешно раздувая щеки: «Муравей! Я назову тебя — Финк. Я посылаю тебя лететь вверх! К звёздам! Лети-и-и…». Это было давно. А теперь я, космический разведчик, возвращаюсь к Земле. Это старый закон Вселенной — возвращение к дому! Влага облаков возвратится на землю дождём, яблоко упадёт в траву, усталая птица присядет на ветку. Узнает меня выросший мальчик? Вспомнит? Кем он вырос? Это он придумал моё путешествие. Я стал таким же весёлым, как он. Но я — только робот, прибор регистрации жизни. Я — импульсы токов, цепочка программ, блок рецепторов Космоса, имитатор чужого голоса. Мой ум хулиганит во мне иногда, как потоки весеннего ливня. Ум арифмометра и клавесина. Но всякий ум нам опасен, ведь ум — это отклонение маятника от вертикали покоя. Я — робот. Во мне, словно в зеркале, отражения знаний Вселенной и всплески чужих эмоций! Я не мальчик с фантазиями, я спираль ДНК космоса… Я кабинет исследователя и предмет изучения, как собака Павлова и сам великий академик в ожидании рефлекса… Простите, я опять наговорил глупостей? Робот, падающий с неба. Как снег на голову. Господи, только бы не на голову… Береги клавиши, клавесин!

— Индустрий! Ты ждёшь меня? Ты придумал меня и подбросил лететь вверх! Я — твой! Я — великий первопроходец. Забыл? Я возвращаюсь! Ты папа и мама мне, мальчик! Ты — нерв и допинг Вселенной, но не знаешь об этом. Ты сам не догадываешься, какой ты талантливый и ко многому в жизни способный. Ты — нужен. Твой талант и фантазии могут спасти мир… Талант — это бомба в ромашковом поле! Не рви себя, мальчик… Не раскачивай маятник.

Индустрий всхрапнул.

Ему снится детство, мелькание красок, спицы велосипеда дробят солнце — солнце сверкает на дороге, в лужицах после дождя. Мальчик бежит по солнечным лужам, как фантастический гигант по морям и заливам, перепрыгивая через горы и пустыни азартного воображения. Взрывается тысячью брызг отраженное в лужах небо, топотом резиновых детских сапожек, собственным смехом и лаем щенка по имени… — «Ко мне, Гуливер!» — Споткнулся и упал прямо под красно-зеленую скумпию у дороги. Обнимает подбежавшего и мохнатого: «Гуливерчик мой, мы — шагающие по морям», — шепчет мальчик и плачет от счастья. Солнце над его головой поймалось в мягкие лапы скумпии. Мальчик по имени Индустрий смеётся солнцу, освобождает его от листьев и тянется к нему щекой: «Погладь меня, солнце! — Скумпия покраснела от жарких объятий. Небо стало высоким и светлым. — Листья скумпии пахнут солнцем». — Гуливерчик визжит и зовёт дальше — высунул огромный язык, сморит преданно. Гав!

Мальчик бежит вперегонки с весёлым маленьким воробьём, летящим низко и почти рядом, быстрее кузнечика, прыгнувшего из травы и зашелестевшего крылышками куда-то в сторону… Другой кузнечик ударил мальчика в грудь, как пуля, и оба упали в траву — от испуга, игры, радости? Ветка шиповника качается совсем близко, хвастаясь единственным нежным цветком и покалывая воздух мягкими, маленькими ещё шипами. Учится уколоть больно…

Мальчик смотрит в трубу детского калейдоскопа и не может наглядеться. Разноцветные стеклышки, крылышки, лучики кувыркаются как акробатики и выстраиваются снова — в рисунки, цветы и орнаменты. Как цветные картинки на страницах волшебных сказок — кто мог их придумать и нарисовать? Неужели бывают такие художники, которые видят деревья живыми, как дети?.. День тянется бесконечно и светло. «Индустрий! — кричит ему старший из мальчиков. — Ты не беги за нами! Сиди на дереве и придумывай, что мы воины Большой звезды. Мы должны победить и стать Главными победителями всех больших звёзд. Мы будем разрезать небо на кусочки и продавать, как мороженое! Можешь придумать это? — Разве можно ножом резать небо? — Сиди и придумывай. А потом нам расскажешь…». Индустрий трогает кожу дерева, она теплая и в морщинках, как руки бабушки, спокойной и немного насмешливой. Лицо бабушки спряталось высоко в листьях серебристого тополя, даже выше — в белом летящем облаке. Бабушка дует на облако, и оно летит. Бабушка дует на листья, и они шевелятся. Бабушка шепчет слова, и воздух наполняется тёплыми запахами — от бабушки всегда пахнет чем-нибудь тёплым: блинчиками или вареньем. — «Дусёнок мой! Слышишь меня? Зачем тебе бить палкой по цветам, ведь им больно. Зачем прицеливаться игрушечным пистолетиком в девочку — она может испугаться. Звёзды — не продаются. Звёзды украшают ночь и рассказывают детям красивые сны». — Чтобы я не боялся темноты, бабушка? — «Чтобы не стрелял в небо из рогатки, как другие сорванцы». — Бабушка, мальчики знают сами во что нужно стрелять! — «А ты им придумай что-нибудь интересное, внучек… Цветных перелётных птиц, кружащихся над горами… Лошадь-облако фыркает белыми ноздрями… Придумай, чтобы шёл дождь, когда станет жарко. Придумай, что цветёт подсолнух на берегу, а рыба прыгает над водой от радости. Можешь?» — Могу, — отвечает мальчик и закрывает глаза, улыбаясь. — Мальчик знает, что бабушка давно умерла и улетела к солнцу. Там ей тепло, а солнечным деткам — приятно, потому что и там она что-то рассказывает. Бабушка-облако улыбается в небе. Дождь сыплется серебряными каплями на листья и ствол дерева. Радуга над рекой отразилась в воде праздничным колесом.