Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

Тем не менее к пяти часам Роберт был совершенно измучен. Полуденная температура в сто пять градусов вымотала его, он лежал, укрывшись смоченным парусом, и горячая вода капала ему на грудь и лицо. Он с нетерпением ждал вечерней прохлады. Поверхность воды стала огненной, и катамаран казался погруженным в облако движущегося пламени. Преследуемый странными видениями, Керанс слабо греб одной рукой.

К счастью, на следующий день дождевые тучи заслонили от него солнце, воздух стал значительно прохладней, температура в полдень упала до девяноста пяти градусов. Массивные горы темных облаков, висевшие низко, создавали полумрак, как при солнечном затмении. Керанс ожил и сумел довести скорость своего продвижения до десяти миль в час. Огибая остров, он двигался на юг, следуя за солнцем. Позже, к вечеру, когда начал хлестать дождь, он почувствовал себя настолько хорошо, что встал на одну ногу у мачты и позволил ливню течь по груди, сорвав обрывки одежды. Когда первый дождевой вал прошел и видимость улучшилась, он увидел южный берег моря — линию громадных илистых банок в сотню ярдов высотой. В перемежающемся солнечном свете они сверкали на горизонте, как золотые поля, и над ними возвышались пышные джунгли.

В полумиле от берега кончилось горючее. Керанс отвинтил мотор и бросил его в воду, следя, как он исчезает под коричневой поверхностью в облаке пузырей. Он спустил парус и медленно начал грести против ветра. Когда он достиг берега, наступили сумерки и большие тени протянулись по серым склонам. Пробравшись через полосу мелкой воды, он вытащил на берег катамаран и сел спиной к одной из бочек. Глядя на одинокий мертвый берег, он вскоре впал в лихорадочный сон.

На следующее утро он разобрал катамаран и одну за другой потащил его секции по огромным, покрытым грязью склонам, надеясь, что южнее он сможет продолжить путь по воде. Вокруг него на мили тянулись волнистые банки, дугообразные дюны были усеяны каракатицами и моллюсками. Море исчезло из виду, и он был один со своими ненужными металлоконструкциями; одна дюна сменялась другой, а он все тащил тяжелые пятидесятигаллоновые бочки. Небо над его головой стало тусклым, хотя и безоблачным, больше похожим на потолок какого-то фантасмагорического помещения, чем на звездную сферу, которую он видел в предыдущие дни.

В конце концов он отказался от своего груза и пошел вперед с небольшим узелком припасов, оглядываешь назад, на бочки, пока они не исчезли на горизонте. Избегая зыбучих песков между дюнами, он двигался к видневшимся на расстоянии джунглям, где верхушки хвощей и папоротников на сотни футов вздымались в воздух.

Он отдохнул под деревом на краю леса и тщательно вычистил свой пистолет. Над головой он слышал крики летучих мышей, летавших среди темных стволов в этом бесконечном сумеречном мире леса. Кричали игуаны. Лодыжка опухла и болела. Срубив ветку с одного из деревьев и опираясь на нее, он побрел вперед в тени леса.

Вечером дождь застучал по огромным зонтикам в ста футах над его головой, темнота разрывалась фосфоресцирующей рекой, лившейся на него с небес. В поисках ночлега он пошел, быстрее, отгоняя игуан и поглядывая на массивные стволы. Вскоре он обнаружил пробел в сплошной пелене растительности и увидел небольшое свободное пространство: сквозь листву неясно вырисовывался верхний этаж разрушенного и ушедшего в ил здания. Но призраки построенных людьми сооружений встречались все реже: города юга были полностью поглощены илом и растительностью.

Три дня он шел через лес, питаясь огромными плодами, похожими на яблоки, и используя крепкую ветку, как костыль. Периодически слева от себя он видел серебристую поверхность реки, но густые растения, покрывавшие ее берега, не давали возможности приблизиться к ней.

Его спуск в фантасмагорический лес продолжался, как и дождь, который безостановочно струился по его лицу и плечам. Если же ливень внезапно прерывался, клубы тумана заполняли промежутки между деревьями, вися над затопленным лесом, как прозрачные облака. Как только дождь возобновлялся, они исчезали.

В один из таких моментов он взобрался на крутой пригорок в центре широкой поляны, надеясь избавиться от душного тумана, и оказался в узком проходе между лесистыми склонами. Закрытые растительностью холмы окружали долину, как дюны, которые он недавно преодолел. Случайно, когда плотная пелена рассеялась, он увидел среди холмов в полумиле от себя реку. Небо освещалось садящимся солнцем, подсвечивая отдаленные вершины холмов. Пробираясь по влажной вязкой глине, Керанс наткнулся на развалины, показавшиеся ему остатками церкви. Выложенные кафелем ворота вели к полукруглым ступеням. Там пять полуразрушенных колонн образовали вход. Крыша обвалилась, и стены возвышались лишь на несколько футов. В глубине нефа разрушенный алтарь как бы смотрел на нетронутую долину, где медленно исчезало солнце, гигантский оранжевый диск которого был задернут вуалью тумана.

Надеясь укрыться на ночь, Керанс прошел в неф и остановился; вновь полил дождь. Керанс оперся руками на высокий мраморный столик и стал смотреть на солнечный диск, который подергивался, как расплавленный металл, темным шлаком.

— Ааа-ах! — Слабый, почти нечеловеческий крик прозвучал во влажном воздухе. Он был похож на стон раненого животного. Керанс быстро огляделся, думая, что за ним в руины пробралась игуана. Но и джунгли, и долина были безмолвны и неподвижны, а сквозь щели в разрушенных стенах струился дождь.

— Ааа-ах! — На этот раз звук донесся спереди, оттуда, где угасало солнце. Как бы в ответ солнечный диск вновь начал пульсировать.

Утирая влагу с лица, Керанс осторожно прошел за алтарь и отступил назад, когда чуть не натолкнулся на оборванного человека, сидящего спиной к нему и устремившего глаза к солнцу. Голова человека упиралась в камень. Звуки, несомненно, издавал он, такой истощенный, неподвижный и черный, что Керанс решил, что несчастный умер или очень близок к этому.

Длинные ноги оборванца, как два обугленных бревна, неподвижно лежали перед ним, укутанные в груду тряпок и кусков коры. Руки и впалая грудь были прикрыты короткими кусками вьющихся растений. Когда-то пышная, но теперь поредевшая черная борода покрывала часть лица, и дождь стекал по его обтянутым кожей скулам. Время от времени солнце освещало его потемневшее лицо. Одна костлявая рука вдруг поднялась, как поднимается рука из могилы, и указала на солнце, а потом вновь безжизненно упала на землю. Когда диск солнца начал пульсировать, лицо несчастного несколько оживилось и дрожь пробежала по его изможденному телу.

Не решаясь подойти ближе, Керанс смотрел на страшную истощенную фигуру, лежавшую на земле перед ним. Человек был похож на оживший труп, выползший из могилы в ожидании Судного дня.