Брайан Олдисс - Избранные произведения в 2 т. Том 1. Звездный корабль

— Довольно, — сказал Мараппер. — Сейчас перекусим, а потом кинем жребий, кому дежурить.

Они ели, бережно используя взятые с собой припасы. Возник спор — кому стоять на страже? Поскольку Фермор и Комплейн считали это естественным, а Роффери и Вэнтедж излишним, священник взял на себя труд разрешить их спор. Он молча поел, потом вытер тряпьем руки и, не переставая жевать, сказал:

— Роффери будет дежурить первым, а Вэнтедж сменит его. Во время следующего сна будут дежурить Фермор и Комплейн.

— Ты же сказал, что мы будем тянуть жребий, — обиженно сказал Вэнтедж.

— Я передумал.

Он сообщил это так небрежно, что Роффери невольно сжал кулаки.

— Наверное, тебе, святой отец, никогда не придется быть часовым? — спросил он.

Мараппер развел руками, и на его лице появилось выражение детской наивности.

— Дети мои, ваш духовный отец будет оберегать вас все время — как во сне, так и наяву.

Неожиданно сменив тему, он достал из плаща какой-то круглый предмет.

— С помощью этого приспособления, — сообщил он, — от которого я предусмотрительно избавил Циллака, мы сможем устанавливать время дежурства так, что никто не сможет обижаться на других. Видите, на одной из его сторон помещен круг с цифрами и три стрелки. Это — часы, и они отмеряют время. Их сконструировали Гиганты, а это значит, что и им тоже приходилось иметь дело с безумцами и Чужаками.

Комплейн, Фермор и Вэнтедж с интересом рассматривали часы, Роффери приходилось видеть их раньше, и он сидел с безразличной миной. Священник принялся крутить небольшую головку на часах.

— Это я делаю для того, чтобы они действовали, — доброжелательно пояснил он. — Из трех стрелок вот эта, маленькая, движется слишком быстро, и на нее можно не обращать внимания. Две другие перемещаются с меньшими скоростями, но нас интересует только вот эта, самая медленная. Видите, сейчас она направлена на цифру 9. Эрн, ты будешь дежурить до тех пор, пока эта стрелка не дойдет до цифры 10. Тогда разбудишь Вэнтеджа. Вэнтедж, ты стоишь на карауле, пока стрелка не дойдет до 11, после этого разбудишь нас, и мы пойдем дальше. Ясно?

— Куда пойдем? — ворчливо спросил Вэнтедж.

— Об этом мы поговорим, когда выспимся, — важно произнес Мараппер. — Сейчас самое важное — это сон. Если заметите что-то подозрительное, разбудите всех, только без паники. Я не люблю, когда без причины нарушают мой сон.

Он устроился в углу, оттолкнул сломанное кресло и начал готовиться ко сну. Все последовали его примеру, только Роффери с неприязнью следил за ними.

Все уже лежали, когда Вэнтедж нерешительно заговорил.

— Отец Мараппер, — в голосе его звучала мольба. — Ты не хотел бы помолиться о целости наших шкур?

— Я слишком устал, чтобы заботиться о чьих-то шкурах, — ответил Мараппер.

— Коротенькую молитву, отец!

— Ну, ладно уж. Дети, пространства для вашего «я», молимся.

Лежа на полу, он приступил к молитве. Поначалу его слова не имели особой силы, но по мере того, как он молился, к нему приходило вдохновение и молитва приобретала значительность.

— О, Сознание, вот мы, недостойные, чтобы быть семенем Твоим, ибо много грехов в нас и не стараемся мы достаточно, дабы отринуть их от себя, хоть и есть в этом наш долг. Мы бедны, и бедна жизнь наша, но обладая Тобой, мы не лишены великих надежд. О, Сознание, стань бдительным опекуном этих пяти утлых суденышек, поскольку надежда нужна больше нам, гребцам их, чем тем, кто остался, и потому больше в нас места для Тебя. А поскольку мы знаем, что, как только станет Тебя недоставать, объявится враг Твой, Подсознание, позволь верить, что мысли наши будут обращены только к Тебе. Сделай руки наши сильными, ноги — быстрыми, взор — острым и гнев наш — яростным, чтобы смогли мы победить, убивая всех, кто осмелится нам помешать. Позволь одолеть и поразить их! Позволь развесить их кишки по всему кораблю! Позволь, чтобы мы дошли до конечной победы, полные Тобой и верные Тебе! Позволь, чтобы искра Твоя горела в нас, пока не настанет наше время отправиться в Долгое Путешествие!

Заканчивая молитву, священник приподнялся и сел, воздел руки — это движение все повторили за ним, — под конец расправил плечи и, согласно ритуалу, сделал жест пальцем поперек горла.

— Ну, а теперь заткнитесь, — сказал он уже обычным голосом, вновь устраиваясь в углу.

Комплейн лежал, привалившись к стене и положив голову на котомку. Обычно он засыпал легко, как зверь, без промежуточного состояния между сном и бодрствованием. Но в этом непривычном окружении он лежал с закрытыми глазами и думал. Он видел перед собой Гвенну, Мараппера, победно возвышающегося над телом Циллака, Меллера, готового к прыжку зверька, растущего на глазах и высасывающего жизнь из Озберта Бергасса, Твеммерса, бессильно опускающегося на руки Мараппера, напряженные мышцы на шее Вэнтеджа. Все эти картины касались лишь того, что уже было, а будущее не порождало никаких образов. Теперь же он стремился к какой-то неведомой цели, он вступал во тьму, о которой говорила и которой боялась его мать.

Он не делал никаких выводов, не тратил времени на предположения. В нем теплилась надежда, которая хорошо согласовывалась с популярным тезисом Учения: «Дьявол, которого ты не знаешь, может победить того дьявола, который тебе знаком».

Прежде чем заснуть, он еще мог видеть слабо освещаемую из коридора комнату, заросли в проеме приоткрытой двери. Он слышал непрестанный шум водорослей, изредка раздавался тихий удар семени, падающего на пол. Растения росли так быстро, что, когда Комплейн проснулся, молодые побеги были уже на десяток сантиметров выше, и водоросли перед дверью стали значительно гуще. Но скоро и те и другие будут уничтожены тьмой.

— А ты храпишь, святой отец, — дружелюбно сказал Роффери, когда они с началом новой яви сидели за завтраком.

Их взаимоотношения изменились, словно во время сна на них подействовала колдовская сила. Теперь они чувствовали себя не беглецами от опостылевшей жизни Кабин, а — первооткрывателями, которые противопоставили себя всему миру. Даже Роффери сделался почти послушным. И только с Вэнтеджем, казалось, не произошло никаких перемен. Привыкший к одиночеству, он, словно столб в центре беснующего потока, похоже, не обладал никакими способностями к изменениям. Вэнтеджа можно было сломить, только убив его.

— За эту явь мы должны уйти как можно дальше, — сказал Мараппер. — Следующая сон-явь будет, как всегда, темной, а путешествовать в такое время не стоит. Однако перед тем, как мы отправимся, я хотел бы обрисовать наши планы, а для этого мне придется рассказать вам кое-что о корабле.

Он, не переставая жевать, с улыбкой обвел глазами членов экспедиции.