Сергей Маслов - «Приключения, фантастика» 1996 № 06

Когда Георгий впервые увидел гэйгов, они показались ему растянутыми вширь кривым зеркалом отражениями обезьян. Плосколицые с непомерно широкими плечами, толстыми руками и ногами, покрытые от макушки до пят гладкой темно-коричневой шерстью. Шерсть была короткой и мокро блестела, не закрывала она лишь глазные впадины, в которых горели янтарно-желтые без зрачков глаза. У них были крючковатые с плоской спинкой носы и безгубые широкие рты. Руки их поразили Георгия, но не тем, что на них было по восемь пальцев, а наличием не одного, как у людей, а двух противостоящих пальцев, росших прямо от основания ладони.

Они выехали на рассвете. Красная полоса быстро росла над волнистой шеренгой барханов, проснулся ветер, понесся низко, задевая брюхом верхушки песчаных холмов. Ночная тьма стояла черной водой во впадинах между ними. Тонко, по-комариному, пел двигатель вездехода, тихо шумел воздух в решетках кондиционера.

— «Где мы?» — промыслил Георгий Фиолетовому.

«Далеко на юго-западе. Еще… — он замялся, поднес когтистый палец к циферблату, показывающему пройденный путь и постучал возле цифры 50, - по-вашему еще почти столько».

Георгий кивнул благодарно и, томясь ожиданием, заскользил взглядом по кабине. Их было четверо: он и трое гэйгов — Фиолетовый, Искристый и Хрустальный. Их имена уже не казались ему странными, как поначалу. Он понимал, что странными они были лишь тогда, когда превращались в слова. И ничего странного не было в образе фиолетового газового пятна, искрящейся гибкой поверхности или куска прозрачного камня, пронизанного золотым дождем. Гэйги были телепатами.

Сиденье, укрепленное на тонких прозрачных тросах, подрагивало еле заметно — дорога была неровной — холмы, впадины, трещины, камни. Георгий нажал кнопку на подлокотнике и сиденье скользнуло вниз, нажал другую и отпустил, когда оно поднялось до прежнего уровня. «Хорошая штука».

«Да, оригинальное решение», — промыслил Фиолетовый.

Однообразные ряды барханов постепенно светлели, приобретая естественный голубоватый цвет. Небо тоже светлело, зеленея.

«И все же у меня не укладывается в голове — земной корабль на этой планете. В соседней галактике! Ведь все это, — Георгий повел рукой, — сделано явно много позднее, чем они выкрали нас. У людей нет такой техники».

«А может быть не было?»… — промыслил гэйг.

«Пусть так! Но как люди из будущего оказались здесь раньше нас?»

«Ты сам уже знаешь ответ», — вмешался Искристый и невидимым лучиком высветил мысль, только что поднявшуюся из глубин сознания Георгия.

«Гиперпространство?»

«Это очевидно, — поддержал товарища Хрустальный. — В обычном пространстве это невозможно». Георгий покивал неуверенно.

«Но в этом случае роботы, схватившие нас, в любом случае должны были прилететь раньше».

«Раньше и позже могут меняться местами, — промыслил Фиолетовый. — Я не смогу объяснить как. Просто поверь. Это случилось. Отломи от палки заостренный конец и это будет то, что осталось от корабля».

Георгий раскрыл лежавшую на коленях папку из неизвестного материала. Это был бортовой журнал корабля. Вылетели 20.11.2278 г. с космодрома Арбена — в скобках «Плт.» (может быть Плутон?). Далее шли данные о курсе и пункте назначения. Все, что касалось курса, было настоящими иероглифами. Пункт назначения — Аррада, система Беты Ге, сектор Дангора. Как в сказке!

Вот это интересно: экипаж, пассажиры — всего 43 человека. Среди прочих женщина с мальчиком четырех с половиной лет. Это, наверное, и был Угрюмый.

«Я думаю, ты прав, — промыслил Фиолетовый. — Когда ты читал журнал, я увидел твои мысли и понял: ты прав. Роботы схватили поселенцев, в подземельях остались их дети и старший среди них — Угрюмый, рожденный на Земле. Он помог им выжить».

«И стал тираном. И я убил его. А родители этих дикарей спят вечным сном в Зале подвешенных».

Гэйги одновременно послали ему один и тот же образ: маленький серый комочек, который ласкает коричневая когтистая рука.

«Я не понял, что это?».

«Символ печали, — промыслил Фиолетовый. — Мы сожалеем о происшедшем, о том, что ничего нельзя изменить». Все «замолчали». Мимо проплыл одинокий кратер, засыпанный песком. Чуть погодя солнечный диск, висевший до сих пор слева, откатился на задний экран. Искристый повернул вездеход вправо. Георгий пристально вгляделся в линию горизонта, но картина оставалась неизменной — волна за волной шеренгами шли барханы.

«Еще нескоро», — промыслил Фиолетовый.

— Ага, — сказал Георгий и, зевнув, закрыл глаза.

Перед мысленным взором мелькнула старуха, растерянно перебирающая скрюченными пальцами свои лохмотья. Рядом Фаина с фонарем и журналом — случайно застукала старую ведьму, когда та лазила в тайник, устроенный в расщелине. Фаина прокралась за ней и долго слушала, как та шелестит чем-то и тихо ласково бормочет. Фаина сжала фонарь-раковину и увидела старуху с журналом на коленях. Полтора года, мерзавка, прятала то, что было одним из ключей к свободе.

Второй отыскался тоже случайно, но рано или поздно он все равно нашелся бы. Через три месяца после стычки с Угрюмым Георгий отправился к гэйгам и установил с ними добрососедские отношения. Они были несказанно удивлены этим визитом, потому что неоднократно предлагали свою дружбу прежнему вождю колонистов, но он отвергал ее грубо и непреклонно. Теперь Георгию было понятно почему. Рано или поздно гэйги прочли бы его мысли о журнале, о карте лазерных буев, которые указывали дорогу к Земле.

Георгий сам пришел к ним и показал эту карту в журнале, и тогда Фиолетовый сообщил Георгию, что почти такая же имеется в разбитом корабле, лежащем в далеких юго-западных горах. Одна из цепочек на ней была длиннее, и как он предполагал, вела к планете роботов. По-видимому, корабельные автоматы отмечали путь, пока люди спали, а потом случалось нечто, что разломило звездолет пополам и закинуло его в иное время.

Карта — это было именно то, чего не хватало гэйгам для побега. Если бы они раньше знали, что это карта!.. Знали, если бы не Угрюмый.

Гэйги уже очень давно летали в космос. Они уверили Георгия, что справятся с кораблем роботов, но им необходима карта, чтобы проложить путь среди мириад звезд…

Георгий проснулся, ощутив, что вездеход стало потряхивать на камнях, раздался скрежет. Двигатель начал завывать, меняя тон от комариного писка до низкого рычанья. Слева из песчаного моря вырос далекий черный хребет и вскоре вновь потонул в нем.

Местность стала понемногу повышаться и становиться более разнообразной. Из-под песка выныривали каменные столбы и пики, похожие на одинокие человеческие фигуры, полуразрушенные башни или разбившиеся звездолеты. Скальные гряды становились выше и выше, связывались в цепи, разрезавшие их ущелья были полны осыпавшимися камнями. Ветер свистел в них, шелестел текучим песком.