Сергей Маслов - «Приключения, фантастика» 1996 № 06

Девушка неожиданно потянула его на середину дороги, сказав полушепотом:

— Пойдемте на ту сторону — там не так заметно. А то еще нарвемся на какой-нибудь случайный патруль… — А когда они перебежали улицу и пошагали по узкому каменному тротуару, огороженному рядом маленьких пушистых елочек, продолжила таким же тихим голосом, отвечая на его вопрос: — Столбы — это граница нашей Республики. Она проходит здесь недалеко. Два ряда двухметровых столбов, стоящих, примерно, метрах в тридцати друг от друга, очерчивают полосу, разделяющую одну республику от другой. Ширина этой полосы всего четверть километра, но чтобы перейти ее… — Она замолчала, покачала головой, поджала губы, потом глухо проронила: — Это опасно.

— Опасно?.. Почему?

— Зона в этой местности подвергается какому-то воздействию. — Голос у нее сломался.

— Там стоят генераторы излучений?.. пси… психотронных… Психотронных?! — Беглец приостановился и коснулся ладонями своих висков — он неожиданно что-то вспомнил. Очень важное. Необычное. Однако слабый, еле светящийся огонек каких-то блеклых воспоминаний дрогнул, колыхнулся где-то глубоко в мозгу и — погас Вместе с этим странным, непонятным ему словом.

— Психотронных? А что это такое?.. — девушка бросила на своего спутника удивленный взгляд. А увидев, как тот напряженно тискает свои виски, обеспокоенно спросила: — Что с вами?.. Вам плохо?

— Ничего, так просто… — Он с силой выдохнул. — …вдруг что-то вспомнилось… Так там стоят генераторы?

— Ничего там нет, — поникшим голосом ответила Галинка, — ни машин, ни людей. Одни голые деревянные столбы. Но, рассказывают, переходить эту полосу очень опасно.

— Кто рассказывает?

— Люди, — простой, немудреной фразой пояснила она и, чуть помолчав, задумчиво прибавила: — Говорят, кто перейдет ее — сразу меняется…

— Кто меняется — человек?

— Ну, наверно! Кто же еще?.. — Девушка, кажется, опять рассердилась, и беглец понял, что она, наверняка, сама толком ничего не знает — потому и злится. А может — чего-то и не понимает.

Тогда он увел разговор чуть в сторону, спросив:

— И далеко уходит эта линия столбов?

— Да нет, как обычно. Ведь город разделен практически на равные территории…

— Что?! — Беглец остановился как вкопанный и резко, всем корпусом, развернулся к девушке. — Ты хочешь сказать, что здесь, в этом городе, разместилось несколько самостоятельных республик?!

— Конечно. А что тут удивительного? — Она качнула головой, вытянула губки и заинтересованно глянула на беглеца. — Все наше некогда до абсурда огромное государство вот уже более четверти века расчленено, примерно, на тысячу отдельных, строго изолированных друг от друга республик. И, думаю, это правильно. Хотя со многим, конечно, я не согласна… Или не знал? — И лукаво повела бровями. Однако парень этого не заметил — и не только из-за темноты. Он обескуражено кивнул, машинально взял девушку под руку и молча, казалось, через силу волоча ноги, побрел дальше.

Привел его в себя разочарованный выдох Галинки, неожиданно раздавшийся возле самого уха:

— Вот мы и дома.

Беглец недоуменно повертел головой и с трудом обнаружил недалеко от себя темный силуэт знакомой ограды.

Они подошли ближе, к калитке, и свет, струившийся сквозь крохотную дырочку в плотно зашторенном окошке, неожиданно упал бледным расплывчатым пятном на лицо Галинки. Парень посмотрел в опечаленные глаза своей очаровательной спутницы — и вдруг понял: она огорчена не только тем, что не смогла достать лекарства, но и еще чем-то. Может быть тем, что их необычной прогулке подошел конец и сейчас они должны, к сожалению, расстаться, вернее, разойтись по разным комнатам? Он боялся в это поверить, — вдруг ему это просто показалось?

Парень осторожно дотронулся до плеча девушки и хрипло отозвался:

— Да, мы у дома… — И только было хотел притянуть ее, приласкать, как она, словно разгадав намерения спутника, быстро протараторила, увертываясь в сторону:

— А что мы скажем бабушке насчет лекарства? — И игриво сверкнула отраженными в глазах огоньками.

Беглец тряхнул головой, шумно выдохнул, пожал плечами, буркнул:

— Не знаю… — И не искушая себя больше, торопливо прошагал в калитку.

Лысый небрежно пришлепнул большой массивной папкой полудохлую жирную муху на столе, скривился и подумал, тяжело вздыхая: «Если бы так просто можно было разделаться и с тем удравшим ублюдком! Эх, если б… Что же теперь докладывать Первому? Этот чертов боров меня же сотрет в порошок, смешает с дерьмом!..»

Он хмуро оглядел вытянувшихся перед ним громил, — высокого широкоплечего парня в полувоенной форме и среднего роста детину в черной кожаной куртке, — и сипло проворчал:

— Так что же, недотепы, будем делать?

«Недотепы» враз судорожно сглотнули и вновь замерли в тревожном ожидании. Однако их, казалось, заплесневелые мозги были не такими уж протухшими — они лихорадочно работали, стараясь мгновенно предугадать в тоне какого-нибудь случайного слова или незначительного жеста даже малейший нюанс, даже крохотный перепад в настроении своего грозного и безжалостного начальника, характер которого уже был досконально ими изучен, и главное теперь заключалось лишь в одном: не упустить тот момент, — во что бы то ни стало предугадать, предвосхитить его! — чтобы сразу же, как только ярость патрона достигнет «критической массы», отвести удар от себя, то есть — предложить ему то, что, по их интуитивному предположению, только-только начинало созревать в его, опять же по их глубокому убеждению, чугунной башке.

И один из них, кажется, уловил этот опаснейший миг, подобострастно обронив:

— По-моему, необходимо срочно усилить охрану припограничной зоны недавно созданным отрядом «поиск-икс».

— И немедленно ввести туда особые пропуска!.. — мгновенно примазался другой.

— Тогда мы будем абсолютно уверены, что картина не ускользнет к соседям! — скоропалительно перебивая, закончил первый и, увидев, как размякли жесткие морщинки в уголках плотно сжатых губ его властного патрона, понял, что попал, кажется, в точку.

Лысый уперся руками в край стола, затем резко оттолкнулся от него, откидываясь на спинку стула, довольно пожевал губами, а после снисходительно изрек:

— Да, это решение в данный момент, наверное, самое оптимальное… Он не должен от нас уйти. — И с размаху саданув ладонью по столу, сердито подчеркнул: — Не должен! — Покачался на задних ножках стула и уже миролюбиво проворковал: — Ну а дед-то что-нибудь показал?

— Никак нет, шеф!

— Значит, молчит, старая коряга… — И скривил в подобие улыбки свою бледноватую щеку.

— Теперь уже вряд ли заговорит, — вдруг разоткровенничался второй.