Сергей Маслов - «Приключения, фантастика» 1996 № 06

Но беглец, казалось, не обратил внимания на выпад верзилы и снова полюбопытствовал:

— Значит, туннель пересекает границу?

— Две, — буркнул тот, морщась, и пояснил: — Туннель проходит под территорией соседнего государства, граничащего с нами по южной стороне небольшим крючковатым выступом. С этой вонючей республикой Странных мы, слава Богу, а скорей всего — черту, не имеем общих границ.

— Выходит, туннель довольно-таки большой? Тогда как же мы?.. — И замолк, вопросительно уставившись на верзилу.

— Не бойтесь, господа-товарищи, спокойно драпайте. По ширине выступ с ноготок, маленький, и поэтому туннель всего каких-то полтора километра — махом на той стороне будете.

— Но почему именно в эту республику вы хотите переправить нас? — резко переменяя тему, поинтересовался беглец.

— Не я, а следователь, — кисло уточнил верзила. — Я бы вас переправил… — И злобно сверкнул своими вороватыми глазами.

— И все же? — настаивал парень.

Тот что-то пробубнил себе под нос и неожиданно выпучил глаза:

— Откуда мне знать, мать вашу?! Вам виднее!.. Мне хорошо заплатили, а остальное — до лампочки!

— Понятно, — сдержанно мотнул головой беглец и снова спросил: — А для чего используется этот туннель?

— Для чего, для чего… — проворчал недовольно верзила и со злостью кинул: — …для разведки, конечно! — И вновь презрительно скривился.

— И последнее, — не унимался парень. — Почему эту республику называют Странной?

— Вот у них и спросите! — рявкнул тот и, неожиданно прыснув, добавил: — Наверное, потому что там обитают такие же дебилы, как и вы… Так что — идете или нет? — И снова зловеще вытаращился.

Беглец вопросительно глянул на Галинку — та решительно кивнула в ответ. Тогда он живо поправил под мышкой картину, взял девушку за руку и первым шагнул в зияющий круг туннеля.

— У вас, господа хорошие, только тридцать минут, — услышал он сзади хрипловатый голос верзилы. — После я вырублю свет…

Они шли уже минут пятнадцать. Приглушенный звук торопливых шагов вначале пути постепенно перерос в оглушительно громыхающую канонаду разлетающегося по трубе эха.

Все чаще и чаще на пути попадались камни и неизвестно как очутившиеся здесь коряги. Дорога осложнялась еще и тем, что под ногами стал часто появляться песок, а вскоре — и ил. И если теперь их не оглушало многократно усиленное эхо собственных шагов и им была предоставлена возможность спокойно обменяться парой слов, то сейчас этот путь по сыпучей и вязкой дороге стал предельно изнурительным и изматывающим, не оставляя сил даже на обыкновенный разговор.

И только когда впереди замаячил долгожданный просвет, дорога под ногами вновь обрела твердое основание — каблуки их изрядно потрепанной обуви опять звонко и уверенно застучали по железным ступенькам туннеля. Однако эхо не усиливалось, наоборот, с приближением конца трубы — уменьшалось, переходя из стонущего, завывающего звука в глухие безобидные хлопки.

Неожиданно ровный свод туннеля оборвался и перешел в мрачную пещеру, заваленную чуть ли не доверху гладкими овальными камнями и огромными обломками острых скал.

Раздирая в кровь руки, цепляясь за расщелины, выступы, им, наверное, минут десять пришлось блуждать в лабиринте всевозможных ходов, лазов, заторов, подвергая себя ежесекундному риску быть раздавленными или замурованными заживо.

Наконец, ход расширился и принял более округлую форму. А когда сквозь приваленный наполовину просвет показались белые барашки далеких облаков, а внизу — скучающая стайка тоненьких березок, их шаги совсем приглушились, а бледноватый электрический свет, тускло освещавший их спины, несколько раз моргнул и погас.

Но это уже не имело никакого значения: ободранные, грязные, усталые до изнеможения, но — счастливые, воодушевленные от вновь обретенной свободы, молодые люди, наконец, выкарабкались наружу. Придерживая друг друга за руки, они осторожно выпрямились и огляделись, жмурясь от яркого жгучего солнца, улыбаясь ему.

Недавние пленники находились у подножья огромной, раздробленной у основания в мелкий щебень скалы, по всей вероятности — бывшей каменоломни. Открывшаяся перед ними картина представляла собой обширную грязно-зеленую долину, зажатую в тиски двумя рядами зубчатых гор — и все это живописное, как на картинке, пространство зигзагообразно пересекалось небольшой, сверкающей на солнце речушкой.

Жилых строений да и вообще каких-либо маломальских признаков нахождения где-нибудь поблизости людей — не наблюдалось. Однако, приглядевшись повнимательнее, они заметили возле реки извилистую сероватую ниточку уходящей за горизонт дороги.

Беглец взял Галинку за руку и они принялись осторожно спускаться вниз, в долину. А когда очутились там и минут через десять подошли к дороге, то вдруг растерялись, не зная в какую сторону податься. Однако, растерянность эта продолжалась недолго. Неожиданно послышался нарастающий гул тяжело работающего мотора. Молодые люди секунду-другую потоптались на месте, но затем, превозмогая страх, растерянность, все же зашагали навстречу маячившей вдалеке, в серых клубах пыли, красноватой точке. И вскоре увидели приближающийся к ним красочно разрисованный автобус.

Через минуту, простужено чихнув и тяжело качнувшись на ухабине, он подкатил к ним вплотную и, выпятив вперед тупую морду с живописным плакатом вверху: «Идите с нами — и вы получите все!», остановился, сердито газанув и окатив незнакомцев смесью горячего газа и тугой сероватой пыли.

— Вы с кем? — проворковала одна из многочисленных мордашек, высунувшихся из округлых окошек автобуса. А встретив уставшие, непонимающие взоры путников, придирчиво осмотрела их и, вдруг мило улыбнувшись, удовлетворенно заключила: — А-а, понятно, вы — из Отрешенных, близкая к нам платформа… Садитесь!

Беглец с Галинкой быстро закарабкались в переполненный автобус, кое-как втиснулись в проход, основательно заваленный многочисленными транспарантами, лозунгами, картинами, а также — ящиками из-под водки, пива, напитков, и под пьяное улюлюканье, истерический смех, лающие песни разношерстных пассажиров стремительно покатили дальше, навстречу пугающей неизвестности.

Примерно четверть часа спустя, исколесив не один километр вилянием среди небольших островков обгорелых кочек, ершистых кустов голубики и заиндевелого пылью сухостоя, подобрав по дороге, наверное, еще с десяток путников, казалось, в немыслимых одеяниях, — от костюма Евы в кирзовых сапогах до рясы священнослужителя с маршальскими погонами, — они, наконец, въехали в огромные деревянные ворота с интригующей надписью на карнизе: «Из ада — в рай!».