Сергей Барк - Второй урок. Земля [СИ]

Ответить на такое признание было нечего. Воздух вокруг хрустнул льдом. Азул молчал.

— Я не заслуживаю права держать юми в руках. Ты ведь уже немного разобрался, что стрельба из лука для нас не просто праздное развлечение — это жизненный путь. Я споткнулась слишком сильно, пусть и по глупости, но больше я не достойна прикасаться к священному оружию.

Азул не знал, что говорить в подобном случае, прекрасно понимая дух благородства и чести, выбранный Рин. Он сделал шаг ближе и приобнял ее сбоку за плечи, пытаясь приободрить и одновременно сказать, что он понимает, о чем она говорит.

— Мне пора, — откликнулась девочка через пару минут и скрылась в темноте аллеи, оставив принца наедине с его мыслями.

Оставив Азула позади, Рин двигалась в густых сумерках сада, снова возвращаясь в тот злополучный день…

— …Я стреляю лучше тебя! — недовольно вопила девочка лет десяти.

— Вот уж нет! Я стреляю лучше! — отвечала ей таким же рассерженным голосом сверстница.

— Мой дедушка лучший, а я его преемница и потому тоже лучше всех!

— Твой дедушка мастер, а ты часто мажешь.

— Врешь! — вспыхнула внучка мастера.

— Ничего я не вру. Каждый пятый выстрел примерно.

— Просто я не всегда достаточно сосредотачиваюсь, но если бы я захотела, то попадала бы в яблочко каждый раз.

— Ой, только не надо сказки рассказывать, — неумело изображая презрение, отозвалась подруга.

— Я докажу!

Вторая девочка на миг смутилась, не ожидая подобного поворота.

— А докажи! — решительно встретила она гневный взгляд.

Внучка мастера уже повернулась к мишени, установленной на середине поля, специально для этой тренировки. Девочки были слишком малы, чтобы покрывать всю дистанцию.

— Нет, не так! — остановила ее подруга и помчалась в раздевалку.

Через минуту она вернулась, сжимая в руке большое зеленое яблоко. Пользуясь тем, что мастер оставил их вдвоем ненадолго, подруга ловко соскочила с деревянных подмостков и уверенным шагом направилась к мишени, загородив ту спиной.

Достигнув цели, она резко обернулась, закрыв телом темный круг и водрузила яблоко на голову.

— Стреляй, — смело сказала она в лицо внучки мастера.

У девочки с луком в руке остыли пальцы.

— Ты что, совсем дура? — не выдержала она.

— Если трусишь, так и скажи, а не обзывайся. Если говоришь, что всегда можешь попасть в мишень, то докажи делом, а не пустой болтовней, — яростно откликнулась первая на оскорбление.

Внучка мастера закусила губу, щеки стыдливо покраснели.

— Хорошо, — бравируя выпалила она и отошла, готовясь пройти круг и поразить мишень.

Она выровняла дыхание, прислушиваясь к собственному сердцу. Выкинула из головы все посторонние мысли, как учил дед. Осталась с юми наедине, чувствуя, как стрела становится продолжением руки, как ноги врастают в пол, становясь продолжением этого мира.

Впереди нее было лишь яблоко — еще одна частица известного мира. Точно такая же, как и она сама, просто отделенная временем и пространством; стоит только вытянуть руку и внучка мастера сможет коснуться яблока.

Стрела сорвалась с тетивы, рассекая воздух.

Застыв с луком в руке, внучка мастера видела широко распахнутые в страхе глаза подруги, ее побелевшие от страха губы, капельки пота скользнувшие вниз со лба.

Стрела вошла в основание яблока.

Трясущейся рукой подруга сняла с головы яблоко, на пальцах осталось несколько капель крови. Она потрогала темную макушку. Стрела прошла так низко, что задела кожу, оставив неглубокий порез.

Подруга подняла белое, как мел лицо на внучку мастера. Обе уставились друг на друга.

— Больная, — прошептала она еле слышно и бросилась вон, оставляя вещи в раздевалке. Внучка мастера видела блеснувшие за секунду до этого слезы в глазах бывшей лучшей подруги…

В тот день Рин осознала, сколько тщеславия таится в ее сердце. Единственное, на что у нее хватило сил, это признать черное пятно в своей душе и навсегда отказаться от благородного пути лука.

До летнего фестиваля оставалась неделя, но не этим были заняты мысли Кира. Время шло, а он чувствовал, что не приблизился к ответу ни на шаг. Новым толчком к размышлению стала история Рин, сухо пересказанная Азулом. Ничего важного, что помогло бы подойти к разгадке, Кир не узнал.

Это вызывало глухую досаду, подпитываемую к тому же странным поведением имрахца — должно быть, он чувствовал себя неуютно, выдавая чужой секрет… и все же он рассказал.

Прикусив язык и никак не отреагировав на кислую мину Азула, Кир выслушал всю историю и лишь кивнул, снова погрузившись в нестройный ход рассуждений и зыбкие теории, пытаясь связать хоть одну девочку со всеми остальными дружескими чувствами и терпя крах раз за разом.

Рин общалась со всем классом, впрочем, как и со всей школой, однако это общение выглядело исключительно деловым. Она чаще раздавала указания и помогала в разрешении сложных вопросов, связанных с фестивалем: решала, что следует делать в первую очередь, что требуется купить, в порядке ли декорации и нужна ли помощь тем, кто еще не начал готовить костюм для кафе. С Хиной и Сузу она была вежлива; вместе они выглядели командой, хотя Сузу и была в классе всего пару месяцев.

Шизуку Рин, казалось, и вовсе не замечала, пока та кидала на одноклассницу настороженные взгляды, надеясь избежать участия не только в мероприятии, но и в подготовке. В ненависти Рин к Игараси можно было не сомневаться — несколько раз Кир сам имел возможность убедиться в искренности чувств девочек по отношению друг к другу.

Впрочем, Игараси недолюбливали все. Единственная, кто не проявляла в сторону одноклассницы недовольства, была Хина, находившая общий язык со всеми. К тому же она отлично плавала и иногда вела себя по-другому. Словно она не обычная японская школьница, а… кто? Принцесса с далекой планеты?

Кир припомнил ровную осанку, достойную принцессы. Может быть, все же Хина? Она близка с Сузу и внимательна с Шизукой, кажется, и с Рин они в ладах. Загвоздку создавала только Игараси.

Кир догадывался, что в тот день, на пляже, Хина помогла Юа выбраться из воды. Как еще можно было понимать слова, что одноклассница решила искупаться, но не рассчитала сил? Хина же плавала словно рыба. Но было ли это дружбой?

Снова исподтишка наблюдая за одноклассницами, Кир остановил взгляд на затылке Сузу… Если душа Санары принадлежит Хине, то откуда взялся этот небесно-чистый цвет глаз? Неужели простое совпадение? Сузу приобретала все больше друзей. Она занималась с Хиной, общалась с Рин на равных. И лишь Игараси, по обыкновению, выбивалась из общей картины. Впрочем, как и Шизу.

К тому же, Сузу не училась с остальными девочками до настоящего года и была младше их. Можно ли воспринимать эти обстоятельства гарантией, что голубоглазая Сузу не новая владелица дорогой души?