Жюль Верн - Властелин мира [сборник]

Однажды, сидя у интегратора, я услышал далекий и слабый, но такой страшный вопль, что меня оторопь взяла. Звук долетал со стороны экспериментальной. Я решил, что Харвуд экспериментирует над каким-то высшим животным, причиняя ему невыносимую боль. Это было бы слишком бесчеловечно.

Но когда я открыл дверь камеры, то увидел картину, пред которой побледнели бы и картины Дантова «Ада».

Смит истязал чернокожего. Рупорные антенны, установленные над головой бедняги, свидетельствовали, что дело идет об исследовании электромагнитных колебаний мозга страдающего человека.

Подробностей я не успел разглядеть: на меня прыгнул Смит и вытолкал за дверь… После этого у нас состоялся острый разговор с Харвудом, и я оказался в этом стальном гробу… Меня оставили в живых, так как надеялись использовать мои знания: ни Смит, ни Харвуд не способны ни на что большее, чем на жалкое копирование. А я умышленно дразнил их, намекая на какие-то необыкновенные усовершенствования интегратора, на новые приспособления, при помощи которых якобы можно покорить весь мир.

Да, никаких тайн у меня нет. Вот это и есть та тайна, раскрытие которой уже давно стоило бы мне жизни. И — еще одно…

Вагнер расстегнул рубаху и снял с цепочки на шее небольшой серебряный медальон. Зажал его в руке, отодвинул ящик стола, на ощупь написал там на листке бумаги несколько слов, завернул медальон в этот листик и быстрым движением положил на ладонь Щеглова. Тот вопросительно взглянул на него. Вагнер молча кивнул головой: погодите, мол! Показал рукой на дверь, шепнул:

— Проверьте!

Но Щеглов просто включил запасной интегратор и надел «радиошлем».

Тихо… Эфир полон неясных шорохов, приглушенного гудения, хрустального звона… Со свистом похрапывает в своей комнате Джек Петерсон…

Но вот, — вероятно, очень далеко, — лязгнул металл… Затем скрипнула дверь… Раздались шаркающие шаги…

— Сюда кто-то идет! — тихо сказал Щеглов. — Кажется, Смит.

— Хорошо, — ответил шепотом старик. — Бегите!.. А их уничтожьте!.. Вместе с интегратором!.. Вместе с Гринхаузом!.. Ненавижу!.. Ненавижу весь мир!..

Он дернулся, сжимая кулаки в бессильной злобе…

И вдруг что-то случилось с интегратором. Разбежались в разные стороны ярко-зеленые линии. Погас экран.

Вагнер начал медленно оседать. Его тело обмякло, обвисло. Потускнели глаза. Какая-то неведомая сила раздавливала старика, превращала его в мешок, небрежно набитый кусками мяса…

Он все еще силился погрозить кому-то, крикнуть что-то злобное, жестокое… Но из его уст вырывалось только хрипение.

…Вот таким навсегда и остался в памяти инженера Щеглова профессор Отто Вагнер — жалкий развенчанный «сверхчеловек».

Два резких взрыва грохнули почти одновременно. От первого в комнату брызнуло стекло и щепки оконных рам, просвистел и шлепнулся осколок. От второго покачнулся пол, обрушилась хрустальная люстра, погас свет.

— А-а-а!.. — дико завизжала Бетси Книппс. Она вцепилась в Харвуда, повалила его на пол, пряталась за ним и визжала, визжала, визжала…

— Да замолчите же, наконец! — вырывался от нее Харвуд. — Пустите, я узнаю, что случилось.

Но куда там! Бетси ничего не хотела слышать. Тогда он резко оттолкнул ее и выбежал на крыльцо.

Было тихо и темно. Удаляясь, рокотал мотор самолета.

«Кто бомбил? Что повреждено? — Харвуд бежал к энергоузлу не выбирая дороги. — Партизаны?.. Может быть, они уже пробрались в Гринхауз?»

Лишь включив резервную электросеть, Харвуд вздохнул с облегчением: все в порядке, бомбы не принесли большого вреда. Электростанция цела, разрушена лишь трансформаторная будка.

Полагалось бы проверить электрические защитные приспособления на башнях, но Бетси все еще вопила, а вскоре к ней присоединился и старый Книппс:

— Мистер Харвуд, где вы?.. Прикажите немедленно подать машину, мы выезжаем!

О, тут уже медлить нельзя! Толстяк не из тех, кто любит ожидать.

— Прошу прощения, сэр! — виновато сказал Харвуд, подбегая к ним. — Взорвался склад боеприпасов. А все — Смит!.. Сколько раз я приказывал ему тщательно проверить электропроводку в складе…

Эту версию пришлось придумать специально для Книппса, который ужасно боялся партизан.

— Гм… гм… — миллионер посопел носом, критически взглянул на залитые ярким светом прожекторов дома и вдруг спросил ехидно: — Надеюсь, ваш склад боеприпасов не на чердаке лаборатории?!

Харвуд проследил глазами за взглядом Книппса и чуть не вскрикнул: крыша лабораторного корпуса была разворочена силой мощного взрыва. Если поврежден главный интегратор — все пропало.

— Детонация, сэр! — ответил он с подчеркнутым безразличием. — Взорвались мины установленного там миномета. Повреждения незначительны, я проверил это.

— Гм… гм… Но мы все же уедем завтра. И не в полдень, а рано утром.

— Очень сожалею, сэр! — Харвуд низко поклонился, чтобы скрыть раздражение и тревогу. — Очень сожалею!

Итак, уезжает, а о деньгах — ни слова!.. Паркер, как и подобает деловому человеку, подписал бы предварительное соглашение. А этот старый боров виляет и крутит, оттягивает заключение договора и обручение, и за его словесными вывертами не понять, чего он хочет… Ясно одно: денег не даст и он… Миллионы ускользают из рук… Значит, нужно удержать их любой ценой!

Харвуд посмотрел па свою невесту умоляющим взглядом влюбленного до безумия:

— Я хотел бы надеяться, что мисс Беатриса останется на несколько дней в нашем очаровательном Гринхаузе…

Но Бетси Книппс сейчас было не до лирики. Она все еще дрожала и пугливо осматривалась по сторонам.

— Нет, нет, Генри!.. С меня достаточно… Заканчивай те ваши опыты и немедленно приезжайте к нам… Кстати: нельзя ли поставить охрану с пулеметами возле нашего дома?

— Не беспокойтесь, дорогая!.. Вас охраняет могучий интегратор! Спите спокойно!

— Хорошо, Генри, я буду спать спокойно. Но вы поставите хотя бы одного часового, да?

— Да, да, моя дорогая! — Харвуд поцеловал руку невесты, вздохнул так, что ему позавидовал бы не один из провинциальных Ромео, а когда Бетси ушла — выругался: ничего не помогает!

Лишь теперь он мог оценить, что произошло.

«Партизаны! Проклятые туземцы! — думал он, направляясь к лабораторному корпусу. — Но где они взяли бомбардировщик?.. Слава богу, у нас не Индо-Китай!.. Или, может быть, какой-нибудь Джонни спьяну швырнул эти две бомбы, а сейчас докладывает, что разгромил партизанский центр?»

Но дело, конечно, не в этом. Гораздо важнее знать, не поврежден ли интегратор.

— Цел! — обрадованно вскрикнул Харвуд, вбегая в лабораторию. — Цел!

Вероятно, бомба не была крупной. Она разворотила крышу, прогнула стальной потолок, обрушила штукатурку. А главный интегратор, громадное сооружение под колпаком из прозрачной пластмассы, как и прежде, поблескивал стеклом и никелем, — безукоризненная конструкция, шедевр радиотехники.